– Кто предупредил? – живо спросила настоятельница.

– Велес.

Члены комиссии удивленно переглянулись.

– Баюн сказал мне, что… – начал было я, но настоятельница снова меня перебила.

– Почему вы решили действовать сами, а не обратились к преподавателям?

– У меня было видение, – поспешно вставила Ксения.

– И что же вы видели? – настаивала Марья.

– Образы были смутными. Но князь Святогоров сказал, что половина кадетов не увидят зиму.

Марья обернулась ко мне.

– Вот как? Мастер Святогоров, у вас есть склонности к мистицизму?

– Да, – ответил я коротко и тут же продолжил. – И Баюн мне сказал, что…

Но Марья не стала меня слушать:

– И какое видение явилось вам?

Я открыл было рот, но покосился на горгулью. Она не мигая смотрела на меня, ожидая ответа.

– Видение было не моим. Мне сказал другой человек.

– Кто же?

– Я не могу сказать. Я дал слово, – ответил я.

– То есть вы не сможете назвать имя человека, чтобы мы могли с ним поговорить? – вкрадчиво спросила настоятельница. – Подумайте, мастер Святогоров. От этого зависит ваше дальнейшее нахождение в стенах корпуса. И дальнейшая учеба в рядах бесоборцев.

Я поджал губы и промолчал. И Марья удовлетворенно кивнула:

– Значит, имя оракула установить не удалось. И подтвердить эту информацию никто не сможет.

– А как же Баюн? – прямо спросил я.

Но все промолчали. Склонились к столу и принялись вполголоса о чем-то совещаться. Затем слово взяла директор факультета.

– Настоятельница общежития сказала, что это не первое ваше нарушение, мастер Святогоров. И что она неоднократно выносила вам предупреждения. Это так?

Она уставилась на меня, ожидая ответа. Я кивнул.

– Вслух, юноша, – грубовато приказала она.

– Так точно.

– И среди нарушений имеется прогулка в Лихолесье в первый день занятий. А также систематическое употребление спиртного на территории и кража куртки полевой формы из хозяйственного блока, – продолжала дама.

Алешина и Муромцева удивленно переглянулись. Я же кивнул, подтверждая слова дамы. А Марья хитра. Интересно, откуда она знает обо всем, что происходит на территории?

– С кем воровали? – хитро уточнила директор.

– Не помню, – буркнул я. И огонь в руках горгульи правда изменил цвет с белого на красный.

Долгорукая неспешно кивнула.

– Вы были вправе не отвечать на этот вопрос. Но выбрали путь лжи.

Судьи за столом снова склонились и принялись совещаться. Затем, дама обернулась к нам.

– Комиссия посовещалась и вынесла решение. Княжна Виктория Муромцева и княжна Ксения Алешина остаются в рядах кадетов с испытательным сроком на полгода. Княжич Василий Микулин остается в рядах кадетов с испытательным сроком восемь месяцев. Князь Никита Святогоров…

Она ненадолго замолчала, переводя дух. Но мне показалось, что она наслаждалась моментом моего напряжения. Все замерли в ожидании вердикта. Я заметил, как Ксения сжала кулачки так, что побелели костяшки пальцев. Микулин и Муромцева нахмурились. В зале наступила тишина.

Дама взяла со стола стакан с водой, сделала неспешный глоток, затем поправила свои чудовищные очки и продолжила чтение.

– За систематические нарушения распорядка отчислен из рядов кадетов и должен покинуть территорию корпуса до заката. Микулин, Муромцева и Алешина, прошу вас покинуть зал заседания и вернуться на занятия.

Друзья разом поднялись с лавки. В глазах Ксении стояли слезы. Виктория коротко мне кивнула, а Микулин хлопнул по плечу. И они потянулись к выходу.

Ну все, терять больше нечего. И я расстегнул куртку и выпалил:

– Баюн сказал, что Чернова освободила Кащея!

Все посмотрели на ладони горгульи. Но цвет огня не изменился.

– Но такого просто не может быть, – ахнула очкастая дама и расправила на груди воротник. – Еще скажите, что девочка-первокурсница убила Лешего. Или освободила Лихо.

– Скажу, – ответил я. – Она сделала и то, и другое.

– Это абсурд!

– Так сказал Баюн.

– Выходит, Баюн обманул вас, мастер Святогоров, – сухо ответила Марья. – Ученый кот склонен ко лжи и обману. Просто так, для развлечения. Ему редко удается с кем-то поговорить.

– Тогда вызовите Чернову и допросите ее при статуе, – парировал я.

Марья недовольно поджала губы. Видимо, настоятельница не привыкла, что ей дерзят. Она открыла было рот, чтобы ответить, но директор не дала ей договорить.

– Марья Моревна, вызовите, пожалуйста, Чернову. В конце концов, сам князь требует справедливости. Если же он лжет – семья Черновых будет вправе решить вопрос со Святогоровым… на свое усмотрение.

Последние слова она произнесла с плохо скрываемой злобой. Словно пыталась на меня надавить. Но я только равнодушно пожал плечами:

– Как им будет угодно.

– Чернова сейчас на занятиях, – ответила настоятельница. – И…

– Ничего страшного, если Василиса пропустит половину пары, – перебила ее директор и слащаво улыбнулась. – Мы ведь тут все равно собрались.

Марья встала из-за стола и вышла из комнаты.

– Вряд ли это как-то повлияет на принятое решение, – продолжила председательница и демонстративно зевнула.

Я только кивнул.

– Понимаю. Но все же я должен был сообщить, что Кащей бежал.

Сокол и директор снова покосились на горгулью. Затем Долгорукая нехотя ответила:

– Видите ли, в чем дело… Вы не лжете, но Кащей заточен в другом месте. За сотни километров отсюда. Никто не стал бы подвергать опасности учеников и создавать на территории корпуса тюрьму для самого опасного из существ. Это недопустимо.

Я лишь пожал плечами:

– Я говорю то, о чем сказал мне Баюн. Он еще сказал мне, что Лихо вернется. Чтобы покончить с бесоборцами.

Я заметил, как напрягся при этих словах Сокол. Председатель открыла было рот, чтобы ответить мне, но в этот момент дверь в зал распахнулась. И на пороге появилась запыхавшаяся Марья.

– Иванушка увел группу в Лихолесье, – тяжело дыша, с трудом произнесла она и вытерла испарину со лба. Видимо, болезнь все же ослабила ее больше, чем показалось на первый взгляд.

И в этот момент где-то за стенами преподавательской гулко ударил колокол. И мне отчего-то показалось, что этот звон предвещал беду.

Глава 25

Финальный раунд

Члены судейской коллегии вскочили с мест.

– Но… куда? – напряженно уточнил Сокол. – И зачем? Вход на территорию Лихолесья запрещен.

– Он не докладывал, – ответила настоятельница.

– Выходит, Баюн не обманул, – тихо пробормотал я. Но преподаватели меня не слышали.

– Мастер Святогоров, прошу вас вернуться в комнату общежития, – строго сказала председатель. – И не покидать ее до окончания… мероприятий.

– Но я могу помочь, – воскликнул я.

Марья покосилась на меня и скривилась.

– Боюсь, кадет-первокурсник, который даже не обучился обращению с оружием, будет для поискового отряда только обузой, – произнесла она. И мне показалось, что в ее голосе послышалась явная издевка.

Я открыл было рот, чтобы возразить. Терять мне было нечего. Но председатель комиссии и Сокол уже вышли из зала.

На территории кампуса не было ни души. Только колокол на башне звонил, не