как новенькая золотая монета на солнце. Еще бы не сиять, когда в невесты досталась такая красивая девушка из очень знатной семьи! Гости были так довольны пышным празднеством, что, конечно же, не заметили одну неприметную тихую служанку, которая собирала со столов объедки и роняла слезы на медный поднос. Но не ее слезы тронули меня. Куда более душераздирающее зрелище ждало меня уже после праздника, когда в отдаленной части безлюдного сада я обнаружил счастливого жениха, который рыдал как малое дитя. Вспоминаю и не верю, что мой старший брат, носящий прозвище Лис, когда-то был способен на искренние чувства.

Лицо Калеба застыло в учтивой улыбке, но Рэндалл отчетливо видел в глубине его темных глаз отголоски боли от старой, незаживающей раны.

– Потом отгремела еще более пышная свадьба, и ты с молодой женой отправился в Веленхолл, ведь отец назначил тебя наместником тех земель. Всего через пару недель Майя ушла из Голдкасла, сославшись на то, что ее матушка совсем стара и ей нужен уход. Но ты ведь помнишь, я был очень наблюдательным ребенком. Я тогда немало удивился – на протяжении целого года моего пребывания в Фортисе Майя ни разу не покидала дворец, а значит, и мать никогда не навещала. А когда навел справки у других служанок, узнал, что с матерью она и вовсе не ладила. Признаться, я удивлен, Калеб. Ты столько лет прячешь от жены любовницу, а она даже не подозревает, что твои чувства к ней – лишь игра. Как думаешь, что сделает Присцилла с Майей, если узнает? Твоя жена просто одержима тобой.

Калеб равнодушно пожал плечами.

– Что тебе нужно? – спросил он прохладным тоном.

Рэндалл сделал очередную затяжку, а потом отбросил трубку и поставил локти на стол, скрестив пальцы.

– Ты и сам знаешь.

Калеб долго смотрел на Рэндалла, не говоря ни слова. За дверью раздавались голоса, громкая музыка и взрывы смеха. Люди в таверне веселились, радуясь окончанию тяжелого рабочего дня, пока в хозяйской комнате два брата ходили по тонкому лезвию, и каждый из них рисковал потерять самое дорогое – любимую женщину.

– Я всегда уважал тебя за ум и проницательность, Рэндалл, – наконец заговорил Калеб. – Но не один ты владеешь этими качествами. Я помню пасмурный день, когда в наш дом привезли щуплого и бледного, как поганка, мальчугана и объявили, что это наш брат и будущий Хранитель Ардена. Я никогда не грезил троном. Одним претендентом на престол больше, одним меньше – мне было плевать. Поэтому я не испытывал к ребенку ненависти. Вообще ничего не чувствовал. – Калеб резко подался вперед, склонившись над столом. –  Но я, как и ты, был очень наблюдательным юношей. И следил за новым братом. Добрый, благородный и честный до мозга костей ребенок. Настолько добрый, что даже насекомых не убивал. Служанки потешались, когда в его комнату заползал жук или какая другая живность, а он, вместо того чтобы убить мерзкое насекомое, выпускал его через окно на свободу. Потом мальчик стал зрелым юношей, но в его характере ничего не поменялось. Он оставался таким же добрым и милосердным. Во время поединков никогда не бил лежачего и безоружного, не нападал со спины, сражался честно и искренне не понимал, что в настоящем бою его хваленое благородство его же и погубит. А теперь этот юноша пытается убедить меня, что причинит вред ни в чем не повинной женщине. Как думаешь, поверю ли я ему?

Рэндалл откинулся на спинку стула и скривил губы в горькой усмешке. Свет масляной лампы озарял комнату и отражался в темных, непроницаемых глазах Калеба.

– Справедливый вопрос, брат. Вот только в твоей истории не хватает одной маленькой детали. Ты рассказывал о мальчике, о юноше, но забыл, что тот добрый, благородный и честный Рэндалл сгинул в водах Белого моря. – Он неторопливо расстегнул манжеты рубашки и задрал рукав, демонстрируя шрам от клейма. – Перед тобой мужчина, который был рабом на бойцовой арене и каждый день видел смерть – мучительную, гадкую, унизительную. Что еще хуже, он сам убивал. Убивал безжалостно и беспощадно, лишь бы сохранить себе жизнь. Честь, благородство и доброта были втоптаны в сухую потрескавшуюся землю арены Тургота. Все, что теперь представляет ценность для мужчины, сидящего перед тобой, – это его семья. Как думаешь, Калеб? Смогу ли я причинить вред никчемной простолюдинке с Юга, если меня разлучат с единственной любимой женщиной? Если посмеют угрожать ее жизни? Я сотру в порошок любого, кто встанет на пути между мной и Авророй, и первой на очереди станет твоя Майя.

Губы Калеба дрогнули. Впервые за вечер он не смог скрыть волнения за любимую.

Рэндалл удовлетворенно улыбнулся.

– Еще как смогу. И даже не своими руками. Я скормлю твою милую кудряшку Присцилле на ужин. Уж не сомневаюсь, твоя жена с нее шкуру живьем сдерет. Ведь она так сильно любит тебя. А может быть, поступлю еще лучше и сошлю ее на Дальний Материк. Знаешь, мне посчастливилось завести там пару знакомств. Майе найдут применение в городе рабовладельцев. В любом случае ее участи никто не позавидует, если ты не сделаешь все, чтобы Аврора вернулась ко мне целой и невредимой.

Калеб нахмурился и покачал головой.

– Это невозможно. Думаешь, Артур дурак? Думаешь, он не позаботился о том, чтобы княжну Севера охраняли как самое ценное сокровище? Даже если я скажу, где она, вы не сможете ее вызволить. Никто не сможет.

– Он что, в подземелье ее прячет? – криво усмехнулся Рэндалл, пытаясь дышать медленно и глубоко. Пытаясь избавиться от липкого страха.

Калеб тяжело вздохнул и сжал переносицу указательным и большим пальцами.

– Эти семейные разборки скоро сведут меня в могилу. Не родственники, а сущее наказание.

Видимо, нервное напряжение сказалось на Рэндалле, и он не сдержал истерический смешок. Несколько недель назад он услышал то же самое от Тристана.

– Где он ее прячет? – спросил Рэндалл, собравшись с силами.

Калеб окинул его сочувственным взглядом.

– Она находится в разрушенной после весеннего половодья деревне к северу от Сентроу. Местность пустынная. Рядом лишь одна деревушка да сплошные поля. А сейчас периметр охраняется несколькими отрядами, чтобы никто не смог проникнуть туда. Даже самый опытный адепт теней не сможет пройти незамеченным через пустошь, окружающую эту деревню.

Рэндалл судорожно вздохнул. Он постоянно видел сны, в которых Аэран был разрушен наводнением, а уцелел лишь Вайтхолл. В этих снах Аврора смотрела на него из окна замка и звала на помощь. Теперь он убедился, что Закария прав. Рэндалл мог мысленно общаться с Авророй, вот только не