ради кого тебе надо в аэропорт. Это я попросил твоего папу дать мне шанс. Он правда сопротивлялся, но я подключил и твою маму.

— Отличное решение, — пробурчала я надуто. — Перед моей мамой никто не устоит. Она может уболтать самого дьявола. Ее сторонятся все его приспешники. Она уже давно навела бучу даже в его темном царстве.

Димка засмеялся, посмотрел на меня с добротой и пониманием. Я не удержалась и улыбнулась в ответ.

— Слушай, я тоже устал, — произнес он, и действительно, я увидела, что у него под глазами темные круги собрались. Будто он вообще не спит ночами и сильно переживает. — Устал доказывать тебе, что мы подходим друг другу.

— Так может, не надо? Доказывать…

— Больше не буду. Сама все поймешь, — процедил он сквозь зубы. — Я просто буду рядом. Я делал это всегда, я ждал. Мне не привыкать. Подожду еще. Давай, наслаждайся видами за окном.

Я устремила глаза на возвышающиеся вдали горы. Снег на них еще не растаял.

Вершины, обрамленные зимними красками, будто переходят в другое измерение, в таинственное место, где мир замирает и все проблемы исчезают. Там лютая зима. Там время остановилось.

— Красиво, — прошептала. — Спасибо, что взялся меня отвезти. Я думаю, нам можно общаться, как друзья.

— Ага, — Димка сжал губы в тонкую полоску. — Посмотрим.

— Кто тебе постоянно названивает? — спросила, услышав, как вибрирует у него в кармане телефон. — Каждые пять минут то сообщения, то звонки.

— Настойчивая фанатка, — засмеялся Димка.

— Оо…

Отвернулась к окну. К моему счастью или сожалению, я совершенно не ревную. Димка и правда стал выглядеть лучше, он подкачался, и стал больше заниматься хоккеем профессионально. Он молодец и я не сомневаюсь, что у него могла появиться поклонница.

Два часа пролетели незаметно. Мы почти не разговаривали. Слушали музыку и иногда обменились комментариями.

— Ты можешь ехать, — сказала, повернувшись. — Я сама домой доберусь.

— Ты хочешь сказать, что вернешься с Марком, — Дима кивнул, будто убеждаясь в своих мыслях. Кисло улыбнулся.

— Все верно, — я вздохнула и достала из сумки кольцо, которое носила с собой долгое время, но не решалась вернуть ему. — Забери, Дим. И не обижайся на меня. Я не хотела делать тебе больно.

Открыла дверцу и вылезла в весеннюю прохладу. Зашла в здание аэропорта, увидела много встречающих.

Я сняла шарф, который до сих пор хранил приятный запах хвои, сводящий меня с ума. Этот шарф мне отдал Марк. Когда мы катались на лыжах. Я его не носила, и специально не стирала, чтобы не потерять аромат. Положила в пакет и иногда доставала, вдыхая и наслаждаясь. Я не хотела его возвращать.

Ох, боже мой, я реально втюрилась! Влюбилась так сильно, что словами не описать. Опять. И все в того же Ледяного Мальчишку. Зловредного Маркушу. Это проклятие какое-то! Может быть Димка прав? Настоящая любовь не может перегореть. В детстве я запрятала чувства, поклялась, не вытаскивать их, отгородилась. Но от правды не уйти…

Я сдаюсь. Сдаюсь своему Ледяному Принцу.

Я снова отдам ему свое сердце. Пусть делает с ним все, что пожелает.

Встаю на носочки, высматриваю его в толпе прибывших.

У меня даже дыхание прихватывает, но я заставляю себя:

Дыши, дыши, дыши.

Но когда вижу его силуэт, его улыбку, сердце делает переворот, и я перестаю дышать.

Потому что он снова с этой девушкой, своей подругой. Она держит его за руку. Среди толпы она останавливает его, что-то говорит, а он смеется. И тут, она встает на носочки… приближаясь к его лицу.

Я зажмуриваю глаза, боюсь увидеть, поцелует ли он ее в ответ.

Я просто отворачиваюсь, сжимая кулаки. Глаза щиплет от сдерживаемых слез. Сердце сжимается и болит.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Не надо так со мной…

Но я обещала себе не плакать больше по ледяному мальчишке.

Отчаянный вдох, и я бегу вперед, утыкаюсь носом в чью то грудь. Меня по-свойски обнимают.

— Я же говорил, — шепчет Димка, чмокая меня в макушку. — Не плачь, все будет хорошо, Лизка.

— Не плачу…

Роняю ароматный шарфик, оставляя валяться среди толпы торопящихся прохожих.

Мы возвращаемся домой. Димка остается у нас на ужин. Он выглядит довольным сложившейся ситуацией. В его глазах горит триумф. И мне становится очень неприятно.

Я сижу с кислой миной всю трапезу, а потом возвращаюсь в комнату и пишу Марку сообщение:

«Никогда больше ко мне не приближайся!»

Ответа на это сообщение не следует.

Спать ложусь в гудящей головой, а утром иду мерить платье. Мама идет со мной, чему я очень удивляюсь.

В салоне нас встречает мать Димки, и у меня закрадывается ужасное подозрение, что моя семья опять обвела меня вокруг пальца. И даже любимая сестрица Ирка. И даже… отец. Почему все меня обманывают? Начинаю ощущать себя самой огромной дурой на планете.

Заходит Михайлова с подругами, они начинают поздравлять меня с подготовкой к свадьбе с Димкой.

У меня глаза на лоб лезут.

Потом они долго обсуждают неожиданное событие, произошедшее с какой-то компанией в нашем городе. Разглядываю газету, мама что-то бубнит мне через дверку примерочной:

— Вот так вот, Лизка! А я уже давно подозревала, что у них дела идут плохо!

Я не слушаю никакие сплетни. Руки дрожат, а в висках стучит от обиды.

С горем пополам управляюсь с молнией. Нервно снимаю огромное воздушное платье и убегаю, даже не среагировав на оклики.

Закрываюсь в комнате и на каждый стук матери молчу. Она делает несколько попыток. И даже призывает достучаться до меня папу. Но я больше и ему не доверяю. Вообще никому. Понимаю, что мое терпение окончательно лопнуло. Не выхожу из комнаты, пока все не засыпают.

Дом погружается в гробовую тишину. С карниза окна настукивает подтаявший снег.

Кап… кап… кап…

И даже это действует мне на нервы.

Возвращаясь на учебу я игнорирую Димку. Он маячит передо мной каждую секунду, когда