Шрифт:
Закладка:
— Я столько рассказала о себе, — воскликнула. — А ты… ничего…
— Не успел, — произнес он протяжно. — Потом расскажу.
Я шла домой переполненная эмоциями. А Марк меня проводил! Он казался настоящим джентльменом! Он, конечно, не держал меня за руку, хотя мне бы очень хотелось. А просто засунул свои в карманы. И не смотрел на меня. Думал о чем-то своем.
— Пока… — скромно бросила, отодвигая с лица лезущие волосы.
Марк глянул на меня и убрал одну прядку, налипшую к щеке. Я так зарделась, отступила на шаг и распахнула глаза. Мне показалось этот жест таким романтичным. Ой, это точно свидание. Мы такие взрослые. Очень-очень взрослые!
— Пока, — усмехнулся он. И еще раз долгим пронзительным взглядом на меня посмотрел.
В ту ночь я уснуть не могла почти до утра. Представляла, что мы будем дружить всю школу, потом вместе пойдем в университет, а потом… потом вообще поженимся! Вот так. Я стану принцессой.
У меня будет красивое белое платье. Такое же воздушное, как у моей куклы. Огромный букет, вкусный торт, и много-много гостей.
Так я бегала в домик на дереве всю следующую неделю. Но Марк так и не рассказал ничего о себе. Каждый раз он выяснял что-нибудь обо мне. Я открывалась ему все больше и больше. Отдавала все свои тайны. И влюблялась все сильнее. Пусть по-детски, пусть по-девичьи. Но всем своим маленьким сердечком.
Я даже призналась, что мечтаю стать президентом. А это, между прочим, самый большой секрет! Он лукаво глянул на меня и улыбнулся. Эту тайну он тоже обещал сохранить.
— Кому ты пишешь? — спросила я, глядя, как Марк строчит письмо, откинув карандаши и альбом, в котором он постоянно рисовал. Но рисунки мне не показывал.
— Долго рассказывать, — вздохнул он. — Потом…
Он так каждый раз говорил. А я каждый раз верила.
Вечером, за день перед танцами я прибежала в домик. Но Марк не пришел. Это очень расстроило меня. Я просидела там до самой ночи, а когда шла домой, очень трусила, и вороны кричали «кар, карр». Мне это показалось дурным знаком.
Я думала, сходить ли к Марку. Но решила, что это будет наглостью, ведь меня не приглашали. Хотя, мне так хотелось побывать в его особняке. Что ж…когда-нибудь. Когда-нибудь я наберусь смелости и заявлюсь без приглашения!
На следующий день были танцы, я так старалась, и высматривала в толпе его. Но и тут он не явился. Мне было до слез обидно. Ведь он обещал!
— Отличный танец, — после концерта ко мне подошел Димка, пришедший с мамой. — Не знал, что ты так хорошо двигаешься, Лиза.
Он протянул мне подсолнух.
— Спасибо, — удивилась я, глядя на солнечный цветок.
Раньше он никогда не проявлял ко мне внимания. Но после этого дня — всегда. Димка вообще после проигрыша Маркуше стал другим человеком, перестал дружить с Кудрявцевым и его прихвостнями, и чуть что — вставал на мою сторону. Долгие годы. Но каких-либо активных действий до моего признания в стихах, прочитанного в дневнике — не принимал.
После концерта я еще пыталась сблизиться с Маркушей. Собрала для него сердечко из маленьких кристалликов. Протянула ему и сказала, что отдаю ему свое сердце, и чтобы он делал с ним все, что угодно, потому что…
Я его люблю.
С этого дня и навсегда.
А он… разбил.
Разбил мне сердце.
А Димка помогал собирать.
Со временем эта детская история могла бы забыться.
Только я злопамятная.
Я тогда хотела отомстить Маркуше за унижение, и приклеила к его стулу жвачку. На которую он благополучно присел.
В ответ он облил мои тетради клеем.
Я заменила листик его рисунка на конкурс по акварели черной бумагой. И подписала: Черный Квадрат Маркуши.
Работы вывесили в холле школы.
Тогда он подсунул Марианне Ивановне, нашей самой строгой учительнице, вместо моего сочинения по русскому языку, листок с надписью: «Я, Синичкина Лиза, мечтаю стать президентом».
Уж как он это сделал было непонятно, вроде бы я лично отдала ей листок. Возможно, он владел какой-то зловредной магией. А Марианна Ивановна была в ужасном настроении и прочитала вслух для всего класса.
— Мечтать не вредно, Синицына, — произнесла она деловито.
Все смеялись. Я краснела.
— Ты же обещал не рассказывать! — воскликнула я в актовом зале, где собралась почти вся школа на какой-то важное мероприятие.
— Я тебя обманул, маленькая Лиззи, — усмехнулся Маркуша. — Ты такая доверчивая.
Я шумно задышала и с криком «Аррр» кинулась драться…
Толпа зевак окружила нас.
— Отвали, — кричал он, упав на пол. А я сверху свалилась.
— Ты меня разозлил, Маркуша! Я тебе этого никогда не прощу! — стала бить его коленкой.
— Да что ты делаешь, сумасшедшая!
— Ты плохой! Плохой! — я укусила его за ухо. Почувствовала вкус крови во рту. — Ненавижу!
Он тоже попытался меня укусить, но я плюнула в него. Он тоже плюнул в меня.
Мы измазались слюнями друг друга.
— Фуу!
— Сам Фу!
Я оторвала ему пуговицу на рубашке, он оторвал мне идеально выглаженный воротничок на форме.
— Детский сад! — кричали учителя. — Что вы творите?!
Нас разняли еле-еле. Мы оба были не в лучшем виде.
Мои косы торчали в разные стороны. Его ухо было окровавлено, рубашка перекошена, как и лицо.
Мой идеально отглаженный воротничок валялся на полу. По нему пробежала толпа напуганных учителей.
Маркуша встал, посмотрел на меня ошарашенно и процедил:
— Кривоногая…
Одноклассники засмеялись. Громко и уничижительно.
Я чуть не расплакалась у него на виду. И на виду потешающейся толпы.
Это было так унизительно. Я обещала себе, больше никогда никому ничего не рассказывать. И не плакать на глазах у этого ужасного, бессердечного, ледяного мальчишки.
И забыть свои чувства, как страшный сон. Он
