уже похрапывает, ему на пол нельзя, у него спина больная. — Посмотри, что ты натворила! Посмотри! Нравится?

— Я работу нашла, — говорю спокойно. — Полы буду мыть в Ледовом. Его еще не выкупили. От вечерних занятий отказалась.

— Нужны нам твои копейки, — усмехается мать. — Они нам погоду не сделают. Завтра же поедешь извиняться перед Димой. Как хочешь прощения вымаливай. Сделай все, что он потребует.

— Ага. Бегу и спотыкаюсь.

— А потом еще перед всей своей семьей извинишься! Посмотри, даже Аленушке приходится спать на полу! Она же такая нежная девочка, ей так нелегко!

Та услышав, тяжко постанывает.

— Бедняжка. Щас переломится, — бормочу я, зевая.

— Какая же ты эгоистка, Лизка. Ведь ты во всем этом виновата.

Не выдерживаю упреков, беру подушку, встаю и бреду в спасительную комнату.

Залезаю в чугунную ванную. Удобно укладываюсь.

Лежу, смотрю в потолок. Тут хоть и твердовато, но все же лучше. Тут можно спокойно поспать.

Глаза прикрываю. Только мысли уснуть не дают…

Глава 43

Танцор диско

— Жень, спасибо, что пустила… Как только твои родители вернутся с отпуска, я уйду, чтобы не мешать.

— Да ты что, — дает мне чистую пижаму. — Они не будут против.

— Не хочу быть обузой, — переодеваюсь.

Я пришла к подруге без вещей. Более того — у меня даже телефона нет. Матушка решила его продать, за то, что я не иду извиняться перед Димкой. «Мы все заработали, а ты ничего в своей жизни путного не сделала. И слушаться меня не хочешь» — проскрипела она.

Отец пытался за меня заступится, но без особых усилий. Я больше не могла находиться со своей семьей, на меня свалилось тонна обвинений.

Но я не чувствую себя виноватой. Только несчастной. Не более того.

— Я отдам денег, когда заработаю.

— С ума сошла, — Женечка качает головой. — Ты для меня не обуза и деньги твои мне не нужны.

— Мне жаль, что все так вышло, — сажусь на краешек кровати и прижимаю ладошки к лицу.

Я не хочу плакать и жалеть себя, но что-то екает и болезненно трещит внутри.

— Глупая моя Лизка, — подруга подсаживается рядом и кладет голову мне на плечо. — Я рада, что ты здесь. Мы можем устроить конфетную вечеринку, как в детстве. Тебя снова обсыпет прыщами, а я буду лечить…

— Просроченными кремами своей бабушки?

Мы обе начинаем смеяться, вспомнив детские забавы. Я вытираю горячие соленые слезы, струящиеся по щекам.

— Ну ты совсем в уныние впала, деточка. Никогда тебя такой не помню. Будто впервые твоя семья так себя ведет… Или это не из-за них? Может быть, причина в Маркуше?

Отрицательно качаю головой. Подруга вздыхает, но не выпрашивает подробности. Она знает, что я не люблю делиться личным.

В итоге я живу у Женечки. Ее родители приняли меня хорошо. Почти месяц спустя, моя семья не интересуется мной. Возможно, Катька сообщила Алене, что я по-прежнему посещаю учебу. Но скорее всего, им это не важно.

Вечерами я хожу мыть полы в ледовом дворце. Устроилась на подработку. А еще пару раз в выходные раздавала листовки на набережной возле торгового центра.

Женька наотрез отказалась брать от меня деньги, поэтому я несколько раз покупала продукты и что-нибудь к чаю, но и тут встречала от нее резкие обиды. Поэтому стала откладывать все себе по мелочи.

Немного все же отнесла родителям. Протянула конвертик папе, но матушка резко выхватила, сказав, что выкинет их в помойку. Она снова и снова повторяла про Димку, про то, что я эгоистка, всхлипывала, рыдала. Сказала, что даже Михайлова отказалась от нас, и что семья Димы не остановится. Закричала, чтобы я не вздумала их навещать, пока не исправлю свои ошибки. Я ушла прежде, чем она завалила меня остальными требованиями.

Дима какое-то время не подходил ко мне, никак на реагировал на мое появление в универе. Мне было смешно, ведь совсем недавно он кричал, что достанет для меня звезду с неба.

Иногда я слышала, как нас с ним обсуждают шепотом и смеются, смакуя подробности. Слухи становились все пикантнее и интереснее, начали говорить, что я кинула Димку прямо на свадьбе. Некоторые рассказывали, что я крутила с двумя, украшая все это нелицеприятными, а иногда и интимными деталями. Временами мне было обидно, временами — все равно. В зависимости от настроения. А вот Димка при этом всегда бледнел и косился на меня со страшным выражением в глазах.

— Этот город будет моим, — застала я как-то его разговор с Кудрявцевым. — Я всегда это знал. Терпеливо ждал, когда конкуренты сгинут. Скоро все будут у моих ног. А нищенка еще получит свое, за то, что унизила меня. Приползет ко мне на коленях и будет пятки мои целовать. А я еще подумаю, прощать или нет.

Я впервые услышала, чтобы Дима говорил обо мне так грубо и с неприязнью.

Степка слушал, сложив руки на груди, и кивал. Своего мнения он не высказывал, но я была уверена, что с Димкой он солидарен.

Ледяного мальчишку я больше не вспоминала (если вспоминала, то обязательно отгоняла мысли о нем), вообще старалась не думать.

Погрузилась в учебу, хоть это давалось мне нелегко. Потому что Дима, поняв, что я не делаю шаги «к исправлению» решил действовать новыми методами. Попытался настроить всех против меня, и у него неплохо получалось. Однажды меня даже побили девчонки в туалете, по его наводке. Ну, как побили… Так, за волосы слегка потаскали. Я тоже не промах, сдачи дала со всей силы. Но это был не конец.

Он скрупулёзно превращал мою жизнь в ад.

А я терпеливо надеялась, что когда-нибудь это закончится.

Ближе к лету скопила небольшую сумму, но пока не решила, куда потрачу. Кое-какие мысли у меня возникали, но я их боязливо отгоняла. Это слишком. Я понимала, что не справлюсь.

Все изменилось в пятницу, когда я наткнулась на одного своего знакомого.

В тот вечер