– Она массой берет!

– Неужели ты тоже весишь меньше девяноста кг? Никогда не поверю! Партия! Еще?! – Римма победно смотрела на Семена.

– Да ну тебя. – Семен бросил кий и отправился побродить по дому.

12

Шикарный дом выстроил Илья, ничего не скажешь. На пяти уровнях, вроде у Борьки поменьше. Но это у них Ирина, понятное дело. Илье, наверное, было бы все равно. А тут все подобрано. Цвет паркета под двери. Люстры выписаны из Италии. Ткань на шторах фирмы «Кристиан Диор». Хорошо, его Ольга относится к этому спокойно. И ей «Диор» не важен, она все шторы в их квартире сама сшила. Между прочим, совсем не хуже. А Лариска, по рассказам Феликса, чуть с ума от этих «Диоров» не сошла.

– Не знаю, что с ней делать! Ну хоть в гости к Сидельниковым не ходи, – периодически жаловался Феликс. – И главное, не может же Ирина помолчать. И кто ее за язык тянет?! «Ах, бра, ах, торшер. Ах, козетка, ах, розетка. Это – прямо из Парижа, а это – прямо из Брюсселя». Моя просто зеленеет, ужас, Сема, ужас! Твоя Ольга как реагирует?

– Спокойно. А вот меня самого, если честно, все это страшно раздражает. А потом еще на Нину свою жалуются. Какой пример для ребенка.

– Ребенка, – Феликс усмехнулся. – Это Нина-то ребенок?

Семен тогда не обратил внимания на эти слова. Только потом он понял, что имел в виду Феликс.

За своими мыслями Семен не заметил, как, поднявшись на второй этаж, завернул в хозяйский отсек. Илья очень правильно спланировал дом. Спальня Ильи и Ирины находилась в отдельном крыле. К ней примыкали маленькая гостиная, гардеробные, отдельные для Ильи и Ирины, отдельные же ванные комнаты. Гостям в этой части дома делать нечего, и туда, как правило, никто и никогда не заглядывал. Естественно, на ключ эта часть дома заперта не была, и Ирина частенько водила друзей в свои покои похвастаться очередной новинкой. Даже не подозревая, что не всем такие походы доставляют удовольствие.

Семена разозлил проигрыш, он хотел найти Ольгу, пошел вроде бы в сторону зимнего сада, но повернул не налево, а направо, решил подняться по лестнице на второй этаж и походить по красивой галерее.

В правильном геометрическом порядке на галерее Ирина развесила большие черно-белые фотографии. Семен никогда не мог этого понять. Чужие лица на стенах собственного жилья. Понятное дело, что это фотографии мастера и денег стоят немалых. Вроде Ирина озвучивала цены по две тысячи за картину. Ужас! Ну вот, к примеру, этот мужчина в шляпе? Лучше бы фотографии бабушек и дедушек повесили. Но интересно, ничего не скажешь. Или вот эта девочка. Спутанные волосы, взгляд исподлобья. Завораживает.

Семен не заметил, что, рассматривая фотографии, оказался практически у двери, ведущей в хозяйскую спальню.

Из-за двери доносились голоса. Семен невольно прислушался.

– Они знают! Они все знают!

– Не придумывай! И прекрати истерику немедленно. Сейчас ты умоешься и спустишься вниз.

– Я не пойду! Я не выдерживаю этих взглядов. Зачем ты всех позвал?!

– А сколько можно было тянуть? И потом, ты забыла, у меня день рождения? Просто день рождения. И это мои самые близкие друзья. Как я мог их не позвать? – Илья говорил медленно и четко. Так говорят с душевнобольными, чтобы успокоить, вывести из состояния начинающегося нервического припадка. – И все спрашивают про Тараса. Ребенку четыре месяца. Ирина, мы уже отгородились ото всех. Перестали общаться. Расслабься, все хорошо, ты прекрасно выглядишь, пришли самые наши близкие люди. – Илья зомбировал Ирину. Голос становился все громче, все настойчивее и одновременно спокойнее.

– Близкие люди?! – Ирина перешла практически на крик. – Из-за них у нас вся жизнь кувырком.

– Замолчи, слышишь, немедленно замолчи, они тут ни при чем.

Семен стоял, боясь пошевелиться. Пот тонкими струйками стекал за его воротник.

13

Когда он начал отдаляться от Ольги, почему? Он часто вспоминал самое начало их знакомства. Семен просто оказался рядом на том вечере. Он не танцует, она не танцует. Слово за слово. Он начинал говорить, она подхватывала. Оказалось, читают одни книги, нравятся те же фильмы. Про «жениться» он не думал и не собирался, поэтому когда Михаил Евгеньевич, Олин отец, вдруг спросил: «Какие планы у нас, молодой человек?» – Семен был уверен: тот спрашивает про карьеру. И начал подробно рассказывать об отделе, об испытаниях, про то, что выделяют деньги по гранту.

Семену нравилась Олина семья. Его мать воспитывала одна, еще и поэтому его тянуло в дом Олиных родителей. Роговы жили дружно. Валентина Павловна не работала, следила за домом, всегда в чистом фартуке, в руках тряпка – стирать пыль. «Неужели столько пыли», – каждый раз проносилось в голове у Семена, когда он видел эту вечную тряпку. Тряпка сменялась поварешкой, веником, полотенцем для вытирания посуды. И благожелательная улыбка поверх очков. Михаил Евгеньевич, наоборот, был неулыбчив, предпочитал закрываться газетой от посторонних взглядов. Но в целом – Роговы жили дружной семьей.

В тот вечер, рассказывая про свои успехи, Семен так распалился, что даже не заметил поначалу, как Михаил Евгеньевич вдруг поскучнел.

– Вам неинтересно?

– Да нет, Семен, очень даже интересно. Только я, брат, не о том. – Мужчина тяжело поднялся с дивана и пересел поближе к Семену, за обеденный стол. – Пока женщины посуду моют, хотел тебя спросить про твои отношения с дочерью. Парень ты хороший, положительный, нам с матерью нравишься, да и Ольга к тебе неравнодушна.

– Это она вам сказала? – Семен не знал, как реагировать на неожиданный для него разговор.

– Конечно, – убежденно замахал руками Михаил Евгеньевич. – Может, пора вам как-то оформить ваши отношения? А то мотаетесь туда-сюда, туда-сюда. – Михаил Евгеньевич по-отечески похлопал Семена по плечу.

– Так можно, наверное, почему же нет. – Семен все так же не мог понять, что он сейчас должен говорить. Это просто вопрос? Или это укор?

– Так ты как, не против? – обрадовался Михаил Евгеньевич.

– Да, в общем, не против, – не очень убедительно произнес Семен. Он даже не успел закончить фразу, как будущий тесть истошно закричал:

– Валентина, скорее, скорее сюда.

– Что случилось? – прибежала из кухни Олина мама с полотенцем в руках.

– Вот, Валя, не знаю, что и сказать. Дочку твою замуж зовут. Ты как на это смотришь?

– Господи. – Валентина опустилась на стул. – Так что уж, парень-то хороший, как вот Оля наша. – От неожиданности она сняла очки и начала протирать их кухонным полотенцем. Вдруг Валентина Павловна поднесла полотенце к груди. – А ничего, Сема, мама-то против