которая, с одной стороны, казалась смутной и далекой, а с другой – достаточно близкой. Это касалось и формы орудий, и традиций, и слов, и фольклора, который слушатели без труда узнавали и понимали. Сама функция эпической поэзии заключается в том, чтобы сохранять прошлое для потомков и не давать ему затеряться в забвении. Невозможно перечислить по пунктам историческое содержание поэм Гомера, не прочитав курс микенской культуры. Читатель найдет очень краткую характеристику этой культуры в предыдущей главе. Те, кто пожелает углубить знания, могут обратиться к библиографии. Необходимо отметить, что во всех учебниках по минойской или эгейской археологии непременно содержится много ссылок на Гомера. Гомеровские строки помогают объяснить памятники, а те, в свою очередь, помогают интерпретировать Гомера. Позднейшие редакторы Гомера постоянно ссылаются на эгейские древности. Первопроходцем в области археологической интерпретации Гомера был В. Геблиг (1884), за которым последовали многие другие.

Поэзия Гомера предлагает нам зеркало микенской эпохи. Она постепенно уходила в прошлое, однако старики и аэды ярко и с радостью вспоминали о нем. Как и любая эпическая поэзия, она обращена в прошлое; поэтому немного парадоксально называть ее предвестницей новой эпохи. Поэмы Гомера – расцвет или окончание, а не начало; однако они стали для греков прочным фундаментом, на котором те строили новую цивилизацию. «Илиада» и «Одиссея» снабдили греков нормами правильности и образцами поведения; они внушали грекам гордость и достоинство.

Иными словами, я все больше и больше убеждаюсь в том, что греческая культура в дни Гомера не была чем-то радикально новым; скорее, второе рождение получила эгейская цивилизация, которую на время подавили и почти уничтожили бурные потрясения. Однако жизнь невозможно уничтожить полностью; представьте, например, обильную растительность в регионе, опустошенном извержением вулкана или долгой засухой. Можно подумать, что все живое там умерло, однако это не так. Жизнь дремлет и может продолжаться в дремлющем состоянии очень долго, однако стоит пролиться благословенному дождю, и вскоре она возобновится с прежней пышностью. Конечно, в процессе многое теряется, и новые элементы смешиваются со старыми. Новая греческая цивилизация стала возрождением старой; это возрождение было намеренным, по крайней мере с точки зрения аэдов и их покровителей. Греческая цивилизация во многом отличалась от эгейской, поскольку сильно изменились условия жизни. Настал железный век; дни бронзы уже не могли вернуться.

География

Очень соблазнительно анализировать поэмы Гомера с высоты нынешних научных воззрений, но подобный способ долог и не слишком полезен. Более того, очень трудно, если вообще возможно, точно установить даты каждой составляющей. Сколько в поэмах доисторического, сколько древнеминойского, сколько микенского, сколько новогреческого? Например, ко времени завершения «Илиады» финикийские и эгейские моряки и колонисты уже накопили много географических познаний; мир Средиземноморья и Причерноморья был исследован достаточно хорошо. Отважные мореплаватели добрались до Атлантики и ввели в обиход понятие великой реки Океан, которая окружает земной диск и возвращается сама в себя. Это понятие смешивалось с мифом об Океане, сыне Урана и Геи и муже Фетиды, отце первозданной воды и всех рек. Другой миф, об аргонавтах, которые под водительством Ясона плыли на корабле «Арго» Ясона в Колхиду (историческая область в восточном Причерноморье) за золотым руном, увековечивает воспоминание о некоторых более ранних морских приключениях. Аэды рассказывали много других не менее чудесных историй. При этом их нисколько не заботили ни географическая точность, ни даже географическая последовательность событий. В их рассказах по сути переплетались география и мифология, факты и вымысел. Тщетно пробовать точно воспроизводить странствия Одиссея – как, например, странствия Синдбада-морехода в более поздние времена. Рассказчики вспоминали приключения и чудеса и забывали географические реалии. Впрочем, одна реалия производила на них сильное впечатление – четыре ветра, Борей, Евр, Нот и Зефир, которые примерно соответствовали четырем сторонам света – северу, востоку, югу и западу. Два эти направления были известны с незапамятных времен благодаря восходу и закату Солнца и звезд; на два других указывало чередование климатических сезонов на берегах Эгейского моря. Можно не сомневаться: древнегреческие моряки довольно хорошо изучили Средиземноморье, но они не спешили поделиться своими знаниями с Гомером – а может быть, последний ими не интересовался.

Медицина. Другие искусства и ремесла

Медицинские познания, о которых повествует Гомер, именно таковы, каковых и следует ожидать от людей умных и воинственных. Больше всего им было известно о боевых ранах и их исцелении. Они учились умащать свои конечности маслом (aleipho lipa или lip’ elaio). Самым наблюдательным из них удалось понять, какие последствия имеют те или иные раны; они знали об особенностях обмороков и предсмертных судорогах. В обеих эпических поэмах встречается много подробных описаний. В те времена уже имелись профессиональные лекари, и их высоко ценили: «Опытный врач драгоценнее многих других человеков»[18]. Однако лекари не всегда находились под рукой, и воюющим приходилось в случае необходимости самим помогать друг другу. Почти вся медицина сводилась к хирургии. Однако врачеватели занимались не только хирургией, но и внутренними болезнями и применяли разнообразные лекарственные средства. Медициной занимались и некоторые женщины; они выхаживали больных, собирали травы и готовили лекарства. В частности, они умели приготовлять анестезирующие и обезболивающие снадобья, секреты которых, кстати, Елена узнала от одной египтянки. В так называемый «анатомический» словарь Гомера входит около 150 слов. Частица гомеровской физиологии по-прежнему входит во многие современные языки. Душу или дух (thymos, psychē; ср. anima, spiritus) помещали в область диафрагмы (phrenes); отсюда наша френология. Впрочем, подобную локализацию не следует понимать буквально. У Гомера слова phren, phrenes относятся к другим органам, и особенно к сердцу и окружающим его органам, а также к вместилищу разума. Древние греки употребляли слово phren так же широко, как мы сейчас употребляем слово «сердце» (например, про доброго человека принято говорить: «У него мягкое сердце»). Не следует воспринимать гомеровскую анатомию серьезнее гомеровской географии.

Самыми лучшими специалистами тогда, как и в наши дни, были не ученые люди, мастера слова, а ремесленники – кузнецы, гончары, плотники, кожевники. Они наверняка накопили значительный опыт – и значительный фольклор. Женщины пряли и ткали. Землепашцы знали особенности животных и растений; они научились применять навоз (copros) для удобрения полей. Ремесленники (dēmiurgos) часто переезжали с места на место, как и предсказатели, целители (iĕtēr, cacōn), строители, аэды. Гомеровская наука – это просто микенский фольклор с несколькими новшествами и вариациями.

Физические упражнения – гимнастика и хороводы – которые греки позже отточат до совершенства на Олимпиадах и других празднествах, явно были критского происхождения. Гомер ссылается на «хоровод разновидный» (choros), который «как древле