— Удачливые? Славу? Зачем им это нужно? — ей не нужно играть удивление, поскольку эти слова действительно слишком разнятся с мыслями самой Пенси.

— А то вы не знаете! — поднимает голос рассказчик, да так, что за соседними столиками начинают шипеть другие выпивохи, а пани Калина поглядывает недовольно из-за стойки. — Они-то как раз горазды обманывать простой люд! Ледяной край из-за Удачливых закрыли, охоту на вахриков и сбор сон-травы тоже...

— Потому и закрыли, что ни вахриков, ни сон-травы не найти. Вообще-то есть список дивностей, на которые не выдают лицензии. И есть списки с ограниченным отловом. Вы, пан охотник, сколько лет в союзе? Неужто не знаете таких простых вещей?

— Пани, вы верите этой ерунде? Неужто не знаете, что дивностей этих в Черном лесу видимо-невидимо.

— Невидимо, я бы сказала, — Пенси озадачено качает головой.

Сама она каждый раз, когда бывает в союзном доме, сразу направляется к доске с объявлениями. Благодаря этим спискам многим охотникам, и ей в том числе, удавалось и до сих пор удается заканчивать сезон с прибылью в кармане. Каждый год союз распределяет, какие дивности и в каких лесах можно бить и собирать, а какие — запрещено, а также вывешивает списки запросов от гильдий, торговцев и городов. Старейшины тщательно помогают охотникам с добычей и выручкой, отслеживают тропы и перемещения и сохраняют популяции редких и немногочисленных дивностей, порой выдавая лицензии на сбор и охоту не чаще раза в два, три, а то и пят лет. Пенси знает об этом с детства. Родители сразу объяснили ей так: чтобы что-то взять в следующий раз, нужно что-то оставить и подождать, пока это «что-то» вырастет. Этим же принципом руководствуются и рыбаки в Тамари, не ставя сети в нерест и не рыбача на мальков. Поэтому странно слышать подобные слова от такого же охотника… Или он и не охотник вовсе?..

Пока рассказчик продолжает описывать, как несправедливы старейшины и ужасны Удачливые, Пенси приглядывается к нему внимательнее. А когда она начинает говорить, то ее слова привлекают больше внимания, чем жалобы мужчины:

— Что-то мне кажется, пан охотник, вы не договариваете. Говорите, вы такой бедный и несчастный. Но до конца сезона осталось минимум две недели, а в некоторых лесах и того более. Трудолюбивые охотники дивности бьют, а вы уже отдыхаете. Экипировка, как я вижу, новая, недешевая, значит, не так уж вас старейшины с Удачливыми обобрали. Или нынче «до нитки» означает «не дают пить в три горла и ходить в мехах»? Все вас обворовывают. Ну а вы работать чаще не пробовали? Черный лес отсюда не далеко, полдня пути — и еще успеете на меха настрелять кагарликов.

Рассказчик краснеет, люди вокруг него смеются и качают головами: дескать, как заливал, хвастался, а сам всего лишь на чужое засматривается. Пенси упирает кулаки в бока, она еще много может сказать, но у барной стойки как раз появляется пан Борис с двумя большими бутылками в руках:

— Зачем же так сразу, пани Острая? — пофыркивает от смеха трактирщик. — Пусть сначала за пять кружек пива заплатит, а тогда и в Черный лес отправляется. Вот, твой заказ.

Пенси благодарно кивает и забирает свою покупку. Бутылки с легким звоном умещаются в прочной сумке. К болтливому рассказчику, который-то и на охотника уже не похож в ее глазах, интерес тут же пропадает. Его слушателям она кратко кивает, добавляя тихо, что не все охотники такие, как этот неумеха, что это действительно рисковая и трудная работа, и старейшины союза хорошо справляются со своими обязанностями.

— Острая? — вдруг отмирает пристыженный рассказчик и вскакивает на ноги. — Ты та самая Пенси Острая? Это о тебе говорил наш лидер! И сколько мертвецов к тебе приходит по ночам, Удачливая? Сколько жизней оплатили тебе вино в стекле?

— Так! А ну проваливай из моего трактира! Будешь еще напраслину на хороших людей наводить, — не выдерживает пан Борис, а его жена, пани Калина, и вовсе хватается за большую сковороду на длинной ручке, которая обычно висит возле барной стойки, чтобы пугать разошедшихся пьянчуг. Вслед за ними на защиту Пенси поднимаются горожане, спокойно завтракавшие до поры до времени в зале трактира. Она сама не успевает и слова сказать или спросить у подозрительного охотника со странными мыслями в голове, как его уже подхватывают под руки и ноги и толпой выносят во двор.

— Тьфу, только пиво на него перевел, — ругается трактирщик и благодарит собравшихся: кружечкой пенного напитка — пьющих и стаканом морса — трезвенников.

— И попадется же такая зараза! — поддерживает мужа пани Калина. — Страстей расскажет, народ взбаламутит, очернит хороших людей.

— Так ведь смерти действительно были, пани Калина, — расстроено качает головой Пенси. Слова охотника живо напомнили ей и про ужас Ледяного края, и про растерзанных Ланалейтис людей. Может, она и правда не имеет права жить счастливо в теплом уютном доме и праздновать свой день рождения?

— Так ведь, милочка, и рыбаки в море тонут, но никто море не проклинает из-за этого, и другим рыбакам, более удачливым, претензий не предъявляет, — пани Калина похлопывает ее по сжавшимся в кулак пальцам и понимающе мягко улыбается. — Ступай, пани Острая, у тебя же сегодня праздник. Не порти себе настроения чужими глупостями.

Пенси благодарит хозяйку от всего сердца, поправляет на плече звякающую сумку и выходит из трактира на улицу. Морозный воздух помогает ей прийти в себя, а беготня людей в центре Тамари — вспомнить о времени.

4-3

В доме ее ждет громкий смех и разговоры. В коридоре натекает лужа с пары опушенных мехом ботинок на толстой подошве, и на крючке поселилась темная охотничья куртка, уплотненная вставками из кожи какой-то дивности. Пенси быстрым взглядом просматривает гостевые тапочки: не хватает одной пары. Значит, не так сильно она и задержалась. Пани Калис выглядывает из кухни, помогает ей снять припорошенную снегом куртку и забирает бутылки. Пенси перекидывается со старушкой парой слов, уточняет последние распоряжения перед приездом остальных гостей и наконец заходит в большую комнату. Кто именно явился раньше всех, ей и так ясно: удивительно, как это старший брат — большой любитель везде приходить заранее — не приехал еще вчера.

— Ты опоздала. И выглядишь так, будто мы пришли