– Мелинда? Ну, хорошо, наверное. Она уже где-то года два как на пенсии. Я помню, когда вы приходили с Дороти, с вами беседовала Патриша.

– Точно, – подхватила Элис. – Вылетело из головы. А ты сама как? Как с Рэем? – Элис чувствовала, что ее несет. Очевидно, что в этой жизни, в этой временной шкале, в этой реальности она попросту не может ничего знать о личной жизни Эмили. Она и ее саму-то не должна знать. Но вместе с тем ей отчаянно хотелось нормально с кем-нибудь поговорить.

Краснеть Эмили было уже некуда, оставалось только самовоспламениться.

– У меня все отлично. Э‑э‑м, у Рэя тоже. А мы что, когда-то о нем говорили? Хотя, неважно, мне нужно отнести эти киши вашим гостям. – Эмили скользнула спиной по стене, чтобы обогнуть Элис, и той пришлось подвинуться, чтобы не задеть большой серебристый поднос. Из невидимых колонок заиграли Talking Heads: «Это не мой прекрасный дом, это не моя красотка-жена»[21]. Дверь в ванную наконец открылась, и из нее появилась Сэм.

У Элис словно гора упала с плеч. Она бросилась обнять Сэм, но ей помешал внушительный бугор размером с надувной мяч. Элис опустила взгляд на живот Сэм.

– Ой, прости! – сказала она.

Сэм закатила глаза.

– Не делай такое лицо, – сказала она. – Это было запланировано.

Элис схватила Сэм за руку и потащила по коридору в спальню, оставляя за собой дорожку из розовых страусиных перьев.

Глава 41

Сэм, не дожидаясь особого приглашения, уселась на кровать и скинула обувь.

– У меня так раздуло ноги. Я как будто пытаюсь ходить на двух колбасках. – Она закинула одну ногу на другую и принялась ее массировать.

– Сколько у тебя детей? – спросила Элис. – Ты ведь вышла за Джоша? Того, с которым вы познакомились в Гарварде.

– Господи, Элис! – Сэм отпустила ногу, и та грузно приземлилась обратно на пол. – У тебя припадок, что ли?

– Нет, все нормально. – Элис запнулась. – Точнее, не все нормально. В смысле когда-нибудь все, наверное, станет нормально, но сейчас все немножко странно. – Элис металась вдоль кровати, колыхая перьями, но потом остановилась у окна и выглянула на улицу. Некоторые деревья уже пожелтели. Прошел уже почти целый день. Время намеревалось идти дальше, продолжить ускользать. Ей нужно было принять решение. – Ты помнишь мой шестнадцатый день рождения?

В отражении оконного стекла Элис увидела, как Сэм развернулась в ее сторону. Ее живот формой напоминал идеально накачанный баскетбольный мяч. Как часы, что показывают трехмерное время. Теперь Элис знала, каково это – чувствовать, что у тебя внутри кто-то плавает. Она почувствовала легкий фантомный толчок в районе пупка. Напоминание.

– Помню, – ответила Сэм. – А ты помнишь?

«Саманта Ротман-Вуд, крепкий орешек, как всегда», – подумала Элис, ощущая безграничную благодарность. Нет подруги лучше, чем девочка-подросток, даже если эта девочка-подросток уже выросла. Элис вернулась к кровати и устроилась на краешке рядом с Сэм вместе со своими перьями.

– У меня двое детей, а это третий. Я замужем за Джошем, и мы познакомились в Гарварде. А ты, Элис? Откуда ты? Куда идешь?[22] – Она говорила ласково. Сэм была хорошей матерью. Она готовила, играла в игры, разрешала детям смотреть телевизор, любила их отца, ходила к психологу. Если бы Элис могла выбрать себе мать, она бы выбрала Сэм.

– Когда ты сегодня не взяла трубку, я испугалась, что между нами что-то произошло, – сказала Элис.

Сэм рассмеялась.

– Произошло. Четыре с половиной ребенка на двоих, вот что между нами произошло. Ты представляешь, как сложно выкроить время, когда никто тебя не зовет, не тянет за штанину и не нуждается в сопровождении в ванную?

– А мы хоть раз об этом говорили? Прости меня. Я чувствую себя очень плохой подругой. Не только потому, что я вывалила на тебя всю эту странную, безумную дичь, но и потому, что я даже не знаю, что было после. Может, все это время мы просто делали вид, что ничего этого не было. Ты понимаешь, о чем я? – Элис уронила лицо в ладони.

Сэм положила ладонь на живот. Элис увидела, как он шевельнулся. Кто бы ни сидел там внутри, тоже участвовал в разговоре.

– Значит, ты прыгнула из тринадцати в тридцать? Точнее, из сорока в шестнадцать и обратно в сорок, так, что ли?

– Именно, – ответила Элис и, усевшись поудобнее, положила голову на плечо подруги.

– Похоже на мощный приход, – сказала Сэм. – Ну да ладно. Я либо верю тебе снова, либо я верю в то, что у тебя затяжной психоз, что, если подумать, в каком-то смысле одно и то же. Ты веришь, что это действительно происходит, а я верю, что ты веришь. И судя по всему, Леонард тоже в это верил.

– С чего ты взяла? – спросила Элис.

В дверь постучали, в спальню просунулась голова Томми. Обе женщины повернули головы.

– Туземцы бушуют, – сказал Томми, состроив гримасу, которую можно было бы принять за выражение неловкости, испытывай он неловкость хоть за что-то, кроме просьбы сделать ему минет. К Элис постепенно приходило все больше воспоминаний. Как наблюдать процесс рисования на двойной перемотке, когда все белые места заполняются деталями.

– Так больше не говорят, – ответила Элис. – Сейчас выйду.

Томми кивнул и высунулся из комнаты.

– И почему я думала, что брак с Томми был решением всех проблем? – произнесла Элис. – В смысле я представляла себе взрослую жизнь именно так. – Она обвела комнату рукой. – У меня бомбическая одежда. Знаешь, сколько у меня обуви? Дети чудесные и такие уморительные, и… – Элис осеклась, вспомнив об отце. Всего, что она сделала или сказала, оказалось недостаточно. Она не сказала ему всего, что хотела.

– Я понимаю, о чем ты, – ответила Сэм. – Но ты ведь можешь вернуться назад еще раз, так? Разве в книге было не так?

– В какой книге? – переспросила Элис.

– «Заря времени», ну? Моя лучшая идея, за которую я не получила ни копейки.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Погоди. – Сэм соскользнула с кровати и, как была босиком, вышла за дверь со всем изяществом, доступным глубоко беременной женщине. Элис встала и вгрызлась в свои красивые ногти. Через минуту Сэм вернулась, впустив с собой перехлестнувший через порог шум вечеринки. В одной руке у нее была коктейльная креветка на салфетке, а в другой она держала книгу.

– Вот, – сказала она, сунув книгу Элис. – Иди, я как-нибудь выкручусь.

Элис взглянула на книгу. Оранжевая, с крупными буквами, настолько крупными, что они занимали почти всю обложку: Леонард Стерн. Заря Времени. Она раскрыла ее и