Меня аж передернуло слегка от того, насколько аппетитно и душевно он все это рассказывал. Словно это у меня под ногами только что дрытва разъехалась, и я ухнул в упругое, пахучее и цепкое нутро небольшого, но славного болота.

— А теперь объясни — кто приехал? — потребовала у меня Светлана, улегшаяся на траву рядом со мной. — По-людски. Лично я никого на дворе не вижу.

Как раз в этот самый момент дверь дома распахнулась и из нее вышел тот, благодаря кому мы оказались тут, на холме. Как всегда, безукоризненно выглядящий, как всегда, красиво, не сказать — франтовски одетый. Разве что пиджак, как видно, по случаю жары, он снял, оставшись в белоснежной сорочке от Zilli или Eton, уж не знаю точно. Но очень дорогой, тут сомнений никаких нет. Никуда не делись и однотонные шелковые подтяжки с галстуком, а также двойная наплечная кобура, из которой высовывались инкрустированные золотом рукояти сделанных по индивидуальному заказу «хардболлеров» сорок пятого калибра.

— Ох ты ж! — изумился колдун, прикладывая ладонь ко лбу и изучая стоящего на крыльце его дома визитера. — До чего страхолюден-то! Это сколько ж в нем росту?

— Говорят, два метра десять сантиметров, — хмуро ответил я, — но сомневаюсь, что кто-то рискнул его измерять.

— Такого если ночью встретить, то даже девственница с испугу родит, — поддакнула Светлана. — Макс, это кто вообще такой? И какого он сюда приперся?

— Это Голем, — я повернулся к колдуну, находящемуся справа, — и приехал он сюда за вами, Геннадий Мефодьевич. А мы с тобой, Светка, попали как кур в ощип просто так, до кучи. И еще вот что… Если до Екатеринбурга доберемся, давай ты меня все же сделаешь подозреваемым по делу убийства Воронкова, а? Пожалуйста! Я в камеру хочу!

Глава 13

— Голем? — Метельская снова уставилась на двор, где визитер, не найдя никого в доме, решил обшарить сарай. — В смысле? Тот, которого евреи сделали из глины?

— Да нет, конечно, он не из подручного материала слеплен, и записки на идише у него во рту нет, — пояснил я. — Такого, скорее всего, и не существовало никогда. Это только прозвище. Но сразу скажу — тот, кто его первым в ход пустил, прямо в точку попал. Лучше не придумаешь.

— Ну да, как есть голем, — согласился со мной колдун. — Здоровый, что сарай у бабки, и рожа словно топором вырублена. Пришибить такого небось непросто.

— Насколько мне известно, подобное вообще пока никому не удалось, — кивнул я, — хотя пробовали, и не раз.

— А он вообще кто? — продолжила свои расспросы Светлана. — Можешь объяснить ясно?

— Наемник.

— Как ты?

— Нет, — покачал головой я. — То же, да не то, душа моя. Я — частный детектив. Мое дело отыскать кого-то, добыть что-то, разузнать про то и про се, собрать информацию, причем сделать это по возможности в рамках закона — это про меня. А его нанимают для куда более незамысловатых акций, которые в большинстве случаев решаются простыми и эффективными методами. Какими именно — объяснять?

— Неплохо бы, — согласилась моя спутница. — А чего нет? Время вроде как есть.

После этих слов сама собой у меня в памяти всплыла прошлогодняя октябрьская дождливая ночь, темный двор, находящийся в Мневниках, и Голем, упрямо идущий вперед и не обращающий никакого внимания на то, что в его тело одна за другой попадают пули. Шесть раз в него успел выстрелить Антон Сивцов, прежде чем эта машина смерти смяла своей лапищей его горло, точно кусок фольги. Шесть раз — и ведь ни разу не промахнулся, все пули отправились по назначению. А толку ноль, все одно Голем его прикончил. Ну да, за дело, тут спора нет, поскольку стоит думать, кого ты обыгрываешь в карты, особенно если делаешь это нечестно, используя свои не самые обычные способности. Конечно, через какое-то время после игры люди, потерявшие сильно большие деньги и понявшие, что их поимели, захотят внести кое-какие корректировки в случившееся, вопрос только в том, каким образом. Мне вот заказали лишь найти Антона и доставить его для обстоятельного разговора. Ну а Голему просто отдали команду «фас». В результате мы пришли к финишу одновременно, буквально столкнувшись лбами у подъезда, где обитал удачливый картежник.

Шесть пулевых, все в грудь и живот, а он только недовольно зашипел от боли, когда отбросил тело Сивцова в сторону, сфотографировал его на телефон в нескольких ракурсах, пальцем мне погрозил, мол, «смотри у меня», да и пошел к своему черному «кадиллаку», причем даже не пошатываясь. А ведь броника на нем точно не было.

Жаль, что Антон тогда ему в голову не выстрелил. Интересно, сплющилась бы пуля о лоб или нет?

Мудрить я не стал, да и рассказал им про то, что вспомнил. Прямо как есть.

— От оно, значит, как! — пробормотал Поревин и уставился на свой дом, о чем-то призадумавшись.

— А Олег Георгиевич куда глядит? — осведомилась у меня оперативница. — Или он уже не тот, что раньше? Принципов стало поменьше, а соображений о взаимовыгодной целесообразности переговоров побольше?

— Ты на Ровнина не наговаривай, — посоветовал Метельской я. — Не знаю, каким он раньше был, но, думаю, с принципиальностью у него нынешнего ничего не изменилось. Голем не в Москве живет, он в ней наскоками бывает, только по делу, когда заказ берет. Прибыл, сделал, убыл. Пару раз вроде ему на хвост ребята с Сухаревки садились, но пока без толку. И добро, что после этого живыми остались, кто его знает, как оно повернулось бы, столкнись они с этим костоломом лоб в лоб.

— Фигню порешь, — заявила Светлана. — Если твоим словам верить, то выходит, что Голем ваш прямо непобедимый и бессмертный. А так не бывает, я это наверняка знаю. Сдается мне, ты просто его очень сильно боишься, вот и… Ну, не знаю… Идеализируешь!

— Не боюсь, а опасаюсь, — поправил ее я. — Это совершенно разные вещи, ты их не путай. Надо будет, я и с Големом