– Ты не ответила на мой стук, поэтому я сама вошла.

– Скажи на милость, что…

– Я правда довольно долго колотила в дверь, но, очевидно, ты спала как убитая. Я подумала, что, возможно, тебе нездоровится, поэтому взяла на себя смелость…

– И вломилась в мою квартиру?

Карлотта нахмурилась.

– Ну, когда ты так ставишь вопрос…

– А как бы ты это назвала?

– Когда я увидела, что ты не мертва, а просто спишь, то приготовила тебе кофе. И я принесла выпечку, – сказала Карлотта, беря бумажный пакет в руки. – Я подумала, что тебе, возможно, понравится просыпаться от запаха кофе и выпечки. Очевидно, я была неправа, – едко добавила она.

Элизабет прикусила губу. Она знала, что ею манипулируют, но верила, что Карлотта хотела сделать как лучше. А кофе и выпечка пахли как небесная эссенция. Она опустилась на один из кухонных стульев.

– Как тебе удалось проникнуть в комнату?

– Я сказала консьержу, что я твоя двоюродная сестра и что забыла свои ключи.

– И она тебе поверила?

– Я могу быть очень убедительной, – сказала Карлотта, наливая дымящийся кофе в чашку и ставя ее перед Элизабет, прежде чем выложить выпечку на бело-голубую фарфоровую тарелку. – Кроме того, она знает, что у меня наверху студия, так что вряд ли я здесь чужачка.

Элизабет потянулась за выпечкой – маленьким тестом в форме сигары с начинкой из джема и орехов.

– Что это такое? – Она видела их в пекарнях на Орчард-стрит, но не могла вспомнить, как они назывались.

– Ругелах. Это польско-еврейское фирменное блюдо.

Элизабет откусила кусочек, и вкус взорвался у нее во рту – сладкий, ореховый и хрустящий.

– О, – сказала она. – О, о, о.

– Могу я сделать умозаключение, что они тебе понравились?

– Я сожалею только о том, что потратила столько лет, не употребляя их, – она отхлебнула кофе, крепкий и темный, такой, какой ей нравился.

– Это рецепт моей мамы.

– Кстати, как она себя чувствует?

– Значительно лучше, спасибо. А ты? Ты выглядишь усталой.

– Я пишу вторую статью об убийстве. Прошлой ночью я заснула, так и не доделав ее до конца.

– Я прочитала твою первую статью – она была очень хороша.

– Это любезно с твоей стороны, – ответила Элизабет, потянувшись за вторым рулетом.

– Как продвигается дело? Полиция добилась какого-нибудь прогресса?

– Я не уверена, что они заинтересованы в решении этой проблемы.

– Это нисколько не удивило бы моего брата. Он не доверяет столичной полиции.

– Я начинаю делать то же самое, – она рассказала Карлотте о странном визите детектива Бирнса в «Геральд» накануне.

Карлотта внимательно слушала.

– Интересно, какова его точка зрения? – спросила она, наливая им обоим еще кофе.

– Не знаю, но он мне не нравится.

– Возможно, он чувствует, что это важное дело и что его раскрытие покажет его в выгодном свете.

– Но почему он приказал нам скрывать информацию от общественности?

– Его оправдание звучит достаточно разумно.

– У этого человека неприятная аура. Я не верю ничему из того, что он говорит.

Карлотта бросила маленький кусочек ругелаха Тоби, который поймал его в воздухе и проглотил.

– Я не задержусь надолго. Тебе нужно написать статью, а я работаю над картиной, так что…

– Я думала, ты скульптор.

– В последнее время меня по какой-то причине тянет вернуться к холсту. Это напомнило мне… Интересно, позволишь ли ты мне когда-нибудь нарисовать тебя?

– Почему ты хочешь нарисовать меня? – спросила Элизабет, наливая еще кофе. Он был подобен эликсиру жизни. Она почувствовала, как сознание возвращается в ее сонный мозг.

– Ну, ты довольно… колоритная.

– Не знаю, хорошая ли это идея.

– Почему нет?

– Из меня получилась бы ужасная модель. Я не умею долго сидеть на одном месте.

– Тогда мне просто придется быстро рисовать. Что скажешь? В противном случае мне придется заплатить кому-нибудь, чтобы позировали для меня, а я не думаю, что она была бы и близко такой интересной, как ты.

– При условии, что ты принесешь еще ругелах.

– Согласна, – сказала Карлотта, подбирая свой плащ. – Скажем, в воскресенье утром?

– Но не слишком рано. Мне нужен день, чтобы выспаться.

– Тогда в десять часов.

– Хорошо.

– У Бирнса есть теория относительно того, почему Салли была завернута как мумия?

– Боюсь, на данный момент она не завершена. Я провожу собственное расследование.

Карлотта отхлебнула кофе.

– Что ты обнаружила?

– Египтяне извлекали все внутренние органы.

– Но с бедняжкой Салли все было по-другому. Как думаешь, что это означает?

– Что наш убийца имеет лишь поверхностное представление об этом процессе.

– Или же он хотел выделиться, – сказала Карлотта, накладывая себе еще одно пирожное.

– Возможно, у него также было ограниченное время.

– Сколько времени требуется, чтобы выкачать чью-то кровь?

– Не знаю, но, полагаю, не слишком долго.

Карлотта вздрогнула.

– Я не представляю, как ты можешь целый день зацикливаться на таких ужасных деталях.

– Говоря об ужасных деталях, я полагаю, что есть вторая жертва.

– Что? Почему ты не упомянула об этом раньше?

– Возможно, я ошибаюсь, – сказала Элизабет, – но выслушай меня. – Она рассказала историю об обгоревшем трупе, найденном в парке Мэдисон-сквер, включая свой визит в морг.

– Это действительно ужасно, – сказала Карлотта, когда Элизабет закончила. – Почему ты считаешь, что здесь есть связь?

Элизабет объяснила свою теорию о красном платье и львиных зубах.

– И я думаю, что из Салли сделали богиню земли. Это объяснило бы, почему ее положили в яму. Но я не могу найти ни одной египетской богини земли.

– Может быть, ты ищешь связь там, где ее нет, – ответила Карлотта, бросая Тоби еще кусочек выпечки, который тот с жадностью проглотил и завилял хвостом, ожидая добавки.

– Моя мама сказала бы, что ты балуешь эту собаку, – заметила Элизабет.

– Если бы не он, мы, возможно, не заметили бы мумию.

– Совершенно верно. Я только хотела бы выяснить, как это связано с Салли…

– Я помню, как читала в школе о египетском боге подземного мира. Как его звали?

– Осирис. Многие считают его первой мум… боже! – Элизабет вскрикнула, чуть не расплескав свой кофе. – Ну конечно! Салли должна была олицетворять самого Осириса – она символ его воскрешения!

– Воскрешения? – спросила Карлотта.

– У меня нет времени объяснять!

– Мне все равно пора уходить, – сказала Карлотта, стряхивая крошки со своих коленей.

– Спасибо тебе за выпечку.

– Всегда пожалуйста. Я сама найду выход. Пойдем, Тоби. – Собачка послушно последовала за ней, и минуту спустя Элизабет услышала, как хлопнула входная дверь. Поставив чашку с кофе, она прошла в прихожую и дважды заперла дверь, задвинув засов и цепочку на место. Она поклялась больше не забывать о дополнительных мерах безопасности, как бы она ни устала.

Девушка решила закончить