– Для меня?

– Вы мисс ван ден Брук, не так ли?

– Да, я.

Он протянул ей конверт.

– Где ты это взял?

– От парня с улицы.

– Что за парень? – спросил Фергюсон.

– Честно говоря, я его толком не разглядел. Он был высокий. Шляпа была надвинута на глаза.

– Цвет волос? – спросила Элизабет. – С бородой или чисто выбритый?

– Темные волосы вроде. Без бороды.

– Что он тебе сказал?

– Он подошел ко мне и дал пять центов, чтобы я передал этот конверт вам.

– Спасибо, – сказала она.

– Извините, что я не смог оказаться более полезным.

– Я ценю твою помощь, – сказала она, вкладывая монету ему в руку.

– Большое вам спасибо, мисс. – Приподняв шляпу, он выскользнул обратно за дверь.

Фергюсон нахмурился.

– Нет необходимости давать чаевые разносчикам.

– Но мне так хочется.

– Они будут ожидать этого ото всех. И им уже платят.

– Не так уж много, я бы сказала.

Фергюсон впился взглядом в конверт.

– Вы собираетесь открыть его или нет?

Она лениво помахала им в воздухе.

– Думаю, возможно, мне стоит подождать.

– Ради бога, женщина, откройте его!

Она скрестила руки на груди.

– Не разговаривайте так со мной.

– Я… прошу прощения, – сказал он, с трудом выговаривая слова, как будто они давались ему с трудом.

Она вскрыла конверт, в котором был всего один листок бумаги. Ей потребовалась пара секунд, чтобы осознать увиденное. Но, как только она поняла значение написанного, рука, державшая страницу, начала дрожать. Она не открывала взгляда от букв.

– Что? Что там? – спросил Фергюсон.

Она протянула листок, не говоря ни слова.

– О, – сказал он. – О, боже. Если это правда…

– А вы верите, что это розыгрыш?

– Нет никакого способа сказать наверняка.

Она кивнула, когда он вернул ей листок, и уставилась на единственную страницу. На ней, аккуратно выведенный синими чернилами, был нарисован древнеегипетский символ воды, который она сразу вспомнила. Под ним печатными буквами она прочла:

Глава 38

Мэри Маллинс заскучала. Ее работа часто была утомительной, но сегодня было особенно тоскливо. Сидя в задней комнате заведения на Гансеворт-стрит, где подают устрицы, и закинув руку на спинку гнутого плетеного стула, она смотрела поверх поцарапанного дубового стола на старика, сидевшего напротив нее.

– Так вот, он зовет меня в сарай, понимаешь, – сказал он, посасывая дешевую самокрутку. Его пальцы были в коричневых пятнах от табака, зубы походили на осколки угля. Мэри вздрогнула. Она питала отвращение к курению и по возможности избегала его.

Он был одним из тех клиентов, которые не хотели секса – если он вообще был на это способен. Он пользовался ее услугами просто для того, чтобы было с кем поговорить. У нее было несколько таких клиентов, поскольку она имела репутацию хорошего слушателя. Когда кому-то требовалось вылить все накопившееся, его отправляли в «Сумасшедший дом» к Мэри (прозвище, которое она получила после того, как провела время на острове Блэквелл несколько лет назад).

– Еще устриц? – сказал он, отхлебывая одну из них, сок стекал по его седой щетине и на уже испачканную рубашку.

– Нет, спасибо, – сказала она, допивая свое пиво. На самом деле она не любила устриц – они слишком сильно напоминали ей о сексе. Отвратительные серые штуки, склизкие и соленые, как мужская эякуляция.

Сначала такая работа доставляла удовольствие, потому что ее не лапали грязные, потные руки. Однако чувство облегчения быстро сменилось скукой, когда она развлекала кривоногих матросов, вышедших на пенсию торговцев и побитых водителей экипажей, каждый из которых был более дряхлым, чем предыдущий. Ее спутником сегодня был полоумный погонщик скота по имени Уолтер. Он был загорелым и толстым, с жирными редеющими волосами. Его речь состояла в основном из повторений историй из его юности, романтических и профессиональных подвигов, некоторые из которых, без сомнения, были правдой – он часто повторял их, не меняя повествования. Прямо сейчас он был в центре истории, связанной со свиноводом и вилами.

– Тогда я говорю ему: «Нет, сэр, я никогда не видел такой свиньи, как эта». И он говорит…

Мысли Мэри блуждали. Она продолжала кивать и улыбаться, но мысли были за миллион миль отсюда. Она мечтала встретить богатого банкира, который, очарованный обаянием, увез бы ее в роскошную жизнь.

– …Так вот, особенность такой свиньи в том, что…

Она слышала тихое тиканье настенных часов над ними, с болью осознавая, как утекают секунды. Она надеялась, что не будет такой, как он, в этом возрасте. Должен быть способ избежать такого утомительного времяпровождения – конечно, не все в старости вели себя так. Он затянулся сигаретой и хрипло закашлялся. Она слышала, как мокрота булькает у него в груди. Он наклонился к ней, и она почувствовала его прогорклое дыхание. Пахло, как в компостной куче.

Он усмехнулся и затушил сигарету.

– И тогда он как-то странно смотрит на меня, и…

Она терпеливо досидела до конца рассказа, думая, что их сеанс, должно быть, почти закончился.

– Извините меня, я отойду на минуту, – сказала она как раз в тот момент, когда он начал рассказывать очередной анекдот с участием козы и оползня. Она слышала его уже с полдюжины раз, и ей захотелось выйти на минутку подышать свежим воздухом. С каждым словом, слетавшим с его губ, она чувствовала, как у нее перехватывает дыхание, словно он высасывал весь воздух в комнате. – Я сейчас вернусь, – сказала она, торопливо проходя мимо горстки посетителей в переднем зале и выходя на улицу. Ей просто нужно было несколько минут тишины, свободной от его бесконечной болтовни.

На фермерском рынке Гансеворта, расположенном в квартале отсюда, кипела жизнь. Стук колес телег соперничал с криками торговцев, ржанием лошадей и смехом детей. Она глубоко вдохнула, почувствовав на языке привкус сажи из соседнего магазина на Девятой авеню. И все же это было зрелище получше, чем прокуренная атмосфера «устричного бара».

Ей отчаянно захотелось еще выпить. Окутанная легкой дымкой алкоголя, она, возможно, смогла бы лучше противостоять скуке. Когда девушка повернулась, чтобы вернуться внутрь, то почувствовала, что кто-то приближается сзади. Она обернулась и увидела хорошо одетого мужчину в цилиндре и отглаженном сюртуке. В руках у него была трость с перламутровым набалдашником и пара лайковых перчаток.

Он приподнял шляпу и улыбнулся.

– Добрый вечер. Хотите ли чего-нибудь выпить?

Она заглянула внутрь наполненного дымом заведения, затем снова посмотрела на него.

– Да, – сказала она, сверкнув своей самой обольстительной улыбкой. – Я бы очень