Шрифт:
Закладка:
Это они с Хаулером. Много лет назад, в их баре. Мечта, которую они построили; мечта, от которой он отказался после смерти Серены.
Но теперь, с появлением сына, он хочет все вернуть. Товарищество. Свою кухню. Планирование меню. Выбор местных продуктов на фермерском рынке. Создавать блюда, которыми он может поделиться со своим городом, своими друзьями, своей семьей.
Он хочет вернуться на работу. Он хочет иметь цель, снова почувствовать огонь в своем нутре. Он хочет вернуть свою мечту.
Почему? Тесси. То, как она смотрит на него, заставляет его хотеть стать лучше.
Она перевернула его мир, и ему это нравится.
Боже, как он жаждет этого.
Жаждет ее. Он одержим ею. Не может выбросить девушку из головы. Мягкое вздутие ее живота под простынями. Земляная мягкость ее темно-карих глаз. Длинные светлые волосы, спадающие на грудь. Она завладела каждой его частичкой. Он готов воевать за эту женщину. Потому что он хочет ее. Хочет видеть ее в своей постели каждую ночь, хочет готовить ее любимую еду, показывать ей окрестности Чинука. Хочет своими руками построить Мишке кроватку. Быть чертовски хорошим отцом, но рядом с ним, всегда, Тесси.
Нужен ли он ей — совсем другой вопрос.
Черт возьми, сколько он знает, он всего лишь парень, оставляющий ее хромой и довольной в конце ночи.
Не говоря уже о том, что она изысканна и чертовски красива. Шампанское к его банке пива. Она могла бы выйти замуж за архитектора. А не за какого-нибудь повара, живущего на Аляске. Она продвигается, а он застрял в Чинуке.
Все, что он может ей предложить, это разбитый бар. Гора. Гончую собаку, которая пукает во сне. Но он хочет. Черт возьми, как же он хочет попробовать. Он любит эту женщину, и мысль о том, что через два дня он ее бросит? Это просто удар в грудь.
А это значит, что он должен сесть и поговорить с ней. Так много еще осталось недосказанным. Его склонность не показывать свои эмоции, молчать — это то, что укусило его за задницу в отношениях с Сереной. Ему нужно больше общаться. Как вчера вечером.
Он должен был сказать Тесси, что он чувствует, не только к Мишке, но и к ней. Что он любит ее. Хочет большего, чем воспоминания о Мексике — хочет будущего с ней.
Не успел он отвлечься от своих мыслей, как Соломон втягивается в разговор бармена и шеф-повара. Позоле (прим. традиционное мексиканское блюдо, представляющее собой густой суп с кукурузой и мясом) настолько пересолено, что несъедобно.
Опираясь на локти, он говорит:
— Добавьте картошки. — Когда они ничего не говорят, выражая недоумение, он прочищает горло. — Она впитает соль.
Повар кивает, на его лице появляется улыбка. "Gracias, señor" (пер. спасибо). С этими словами он скрывается на кухне, и дверь с грохотом захлопывается.
Набравшись решимости, Соломон достает телефон.
Хаулер отвечает на десятом звонке. Ленивец.
— Я хочу вернуться в бар.
— Что? Блядь, чувак.
Женский голос, шорох одеял, лай Пегги, а затем хлопанье двери.
— Не шути так.
— Я и не шучу, — ворчит он, глядя на тиканье часов за стойкой. Он уже злится на себя за то, что проверяет их чаще, чем следовало бы, зная, что скоро Тесси закончит занятия йогой и вернется в его объятия.
Триумфальное улюлюканье.
— Черт возьми! Когда?
— Когда вернусь в Чинук.
— И когда же?
Его грудь напряглась.
— Через два дня.
— Чувак, это, блядь, идеально. Ты возвращаешься. Мы приведем бар в порядок, а потом…
— Что случилось с баром?
Хаулер выдохнул долго и мучительно.
— Мы с Джимми пытались починить гипсокартон. Скажем так, в итоге мы получили несколько больше дыр, чем изначально было.
Соломон наморщил лоб.
— Господи. Я оставил тебя одного…
— На семь чертовых лет.
Он вздрагивает.
Хотя голос Хаулера звучит легко, в нем чувствуется тягучая печаль. Соломон не только отдалился от своей семьи, когда умерла Серена, но и отгородился от Хаулера. Его лучший друг со времен игры в футбол и песочницы. Хаулер был чертовски предан, он оставался рядом с ним, как бы дерьмово Соломон к нему ни относился, но его друг до сих пор переживает последствия смерти Серены.
Он извиняюще хмыкнул.
— Я знаю.
— Ну, ты возвращаешься. Так что…
— А что, если я вернусь с Тесси? — Вопрос сорвался с языка. Ощущение правильности.
Проходит такт молчания. Потом вздох.
— Мужик, я не уверен. Если это то, что ты считаешь нужным сделать…
Его челюсть сжимается.
— Да.
— Ты ведь не собираешься на ней жениться? — В голосе Хаулера звучит сомнение. — Только потому, что ты ее обрюхатил.
— Нет.
Да.
Черт.
От одной этой мысли у него затрещали ребра, а сердце заколотилось в быстром ритме.
Жениться на Тесс. Черт. Эта мысль. Эти слова.
Эта чертова женщина, которая разрывает его изнутри, заставляет его давать клятвы, обещания, заявления, которые он не произносил уже много лет.
Почему бы ему не жениться на ней?
Он был бы сумасшедшим, если бы не женился.
Не потому, что так проще. Не потому, что она от него забеременела. А потому, что с Тесси он больше не ходит во сне.
Он влюблен в эту женщину, которая взорвала весь его гребаный мир. Которая вгрызается в каждую частичку его разбитой души. Она собирается подарить ему сына, подарить ему жизнь, о которой он и не подозревал.
Тесси — все звезды во вселенной указывают на нее.
— Сол? — Хаулер присвистнул. — Ты еще здесь?
Он сглатывает комок в горле.
— Да, — выдохнул он. — Все еще здесь.
— Тащи свою задницу домой, — говорит его лучший друг с неподдельной радостью в голосе. — Твоя кухня ждет.
Соломон завершает разговор. Сердце колотится в груди. Ощущение такое, будто он отваливает глыбу от входа в темную пещеру. Впускает солнечный свет. И этот солнечный свет, этот золотой луч добра — это Тесси. Его Тесси.
Он снова в деле, снова в Чинуке. До этого момента он не понимал, как сильно по нему скучает.
По его проклятой жизни.
С тихой улыбкой на лице Соломон осматривает свое пиво, осушает бокал, затем потирает вспотевшие ладони о бедра джинсов. Господи, он нервничает, а он не нервный человек, но эта женщина держит поводок вокруг его сердца. И он хочет, чтобы так было всегда.
Навсегда.
На периферии мелькнули белые и терракотовые цвета. Фирменная униформа персонала курорта. Невысокий лысоватый мужчина подходит
