донесшимся из района близ пустынных ворот. Когда крик прервался, едва успев начаться, они решили, что это сосед кричит, увидев кошмарный сон, и снова легли. Но утром, когда они обнаружили, что караульное помещение опустело, а ворота стояли широко открытыми, они были очень удивлены.

На следующую ночь крик повторился. Но на этот раз он не дожидался часа до рассвета и не остановился вскоре после этого. Нет, он раздался через час после захода солнца, и если он стихал в одном месте, то вскоре раздавался уже в другом. Те, кто слышал его второй ночью, не могли отмахнуться от него так же легко, как это сделали в первую. Они могли только натянуть свои одеяла на головы и проклинать ночные часы, но ничего не делали, чтобы остановить крик. А утром они обнаружили, что во второй раз караульное помещение было пусто, и ворота вновь широко открыты. Они закрыли их и заперли, но никто не остался, чтобы нести ночную вахту. И многие дома в восточном квартале не открывали свои ставни весь день.

Магазин Мута находился в восточном квартале недалеко от пустынных ворот; он был одним из первых, кто услышал крики, и одним из последних догадался, что это на самом деле означает. Пробудившись четыре раза за вторую ночь, он лишь подивился, почему кошмары внезапно стали настолько распространенными. Но на третью ночь, когда крик наполнил его собственные сны и сделал сон немногим лучше, чем пробуждение, он обратился к своим книгам за утешением. И первой книгой, на которую он наткнулся, была старая история культа Млока.

Неб был последним жрецом культа Млока. Когда у него не было больше жертв, которые он мог бы предложить детям Млока, он отправлял их на улицы, чтобы они сами смогли найти их для себя. Они покидали свой храм тайком и ночью, и только крики их жертв говорили, где они находятся; но ночь за ночью раздавались крики, и от заката до восхода солнца они не прекращались. Третья часть населения древнего Дринена стала жертвой детям Млока, прежде чем вмешались жрецы Старших. Но жрецы не смогли убить детей бога, потому что те унаследовали божественность своего отца. Поэтому они закрыли их в гробнице в пустыне и запечатали ее с помощью мощной магии печати Старших.

Когда Мут прочитал это, его сердце опустилось, словно превратилось в камень. Та печать Старших, печать, которая в течение сорока столетий сдерживала детей Млока, была печатью, которую он забрал из двери гробницы, печатью, которая теперь лежала в его витрине. Но это было не самое худшее. На руке Мута была надпись, хотя при каких обстоятельствах он написал ее, он не мог даже предположить. «Вы должны вернуть ее, — было написано, — немедленно!»

Мут вышел через заднюю дверь, опасаясь, что за передней могут наблюдать. Он двигался позади домов, все время держась в тени. Однажды он даже обошел квадрат света, льющегося из освещенного окна. Двигался ли он более тихо, чем другие люди, или ужас, привыкший добывать свою жертву в домах, больше не думал искать его на улицах, я не знаю, но он добрался до пустынных ворот, не встретив того, чего боялся. Он проскользнул через ворота и направился в пустыню, где почти сразу встретил группу тварей.

Твари склонились над телом человека, разрывая его, чтобы добраться до души, как псы ломают кости, чтобы добраться до костного мозга. Они все стояли спиной к Муту. Но вот предательский порыв свежего ветра, должно быть, донес его запах туда, где они низко припали к земле, потому что сразу же их морды поднялись, громко втягивая ноздрями воздух. Когда Мут услышал это, он понял, что проиграл. И когда они двинулись к нему, передвигаясь на четвереньках и злобно хихикая, он закрыл глаза и стал ждать конца.

Но конец долго не наступал. Вот хихиканье уступило место хныкающему звуку, похожему на скулеж собак, удерживаемых от своей добычи. И когда Мут снова открыл глаза, он увидел, что все твари стоят перед ним, их слепые морды осторожно нюхают печать Старших, которую он прижимал к груди. Увидев, что печать отталкивает тварей, которых она так долго держала в заточении, он сжал ее покрепче. Затем сделал шаг вперед. Твари отступили.

Твари отступали шаг за шагом, но они не рассеивались перед ним. Вскоре их число увеличилось, поскольку из пустыни вышли другие подобные им твари, чтобы присоединиться к первым, присоединиться, образуя живую стену между Мутом и гробницей. Казалось, что они догадывались о его цели и пытались остановить его. Их целью было переубедить его наравне со страхом, но лица, которые они подняли, взирая на него, убили бы более нервного человека.

Когда он отогнал их так близко к гробнице, что пространство между ними уже не могло вместить их, они начали отступать в дверь, к которой старались не пустить его. Один за другим они отступали через дверной проем, пока Мут не удостоверился, что все они находятся в гробнице. И когда вошел последний, и ночь и пустыня были снова пусты, Мут закрыл за ними каменную дверь. Он уложил печать у порога двери и набросал на нее песок до самой притолоки.

Это был момент, когда Неб решил объявить о своем присутствии, мягко покашляв позади него.

Перевод: Р. Дремичев

Джозеф А. Маккалоу

Чёрный бог джунглей

Joseph A. McCullough «The Jungles Black God», 1999

Странные вещи происходят во время войны.

От: Сержант Ричард Харрисон

Седьмой участок департамента полиции

Ричмонд, Вирджиния

Кому: Генерал Роберт Соменч

Армейский разведывательный департамент 6 (C: BM)

Пентагон

В ответ на ваш запрос, я пересылаю расшифровку истории капрала Александра Грегсона, которую он рассказал мне два дня назад 4 июля 1968 г. Вот его точные слова из записанного на пленку разговора, за исключением нескольких, что я добавил для разъяснения.

Нас было семеро, кто осуществлял разведку в глубоком тылу. Лейтенант (Джеймс) Эллери был в команде. Это была моя первая разведывательная миссия за вьетнамскую границу, хотя я совершал уже подобные на фронте. Задача была проста. Мы должны были высадиться с вертолета в 50 километрах за пограничной линией в тылу врага незадолго до рассвета. Затем мы должны были идти около двадцати километров к северу и передать по радио, чтобы нас забрали. Любые сведения должны были быть предоставлены после нашего возвращения, и ни при каких обстоятельствах мы не должны