Ким Слейзнер перевернулся на другой бок, лежа в постели. Он чувствовал, как простыня завернулась по краям матраса и теперь сминалась под ним. Как будто этого было мало, еще и свет настойчиво просачивался в щели между сделанными на заказ плотными шторами.

Посмотрев на телефон, он узнал, что сейчас всего лишь двадцать три минуты шестого утра. Он надеялся, что была уже хотя бы половина седьмого, учитывая то, сколько он лежит и крутится, все больше потея и запутываясь в проклятой простыне. А ведь этот комплект постельного белья стоил кучу денег, и по словам продавца, ткань была дышащей, а еще это самое белье должно было настраивать его на суперспокойный сон.

Спокойный. Это слово было похоже на плевок прямо в лицо. Он всю ночь не сомкнул глаз. По факту он так ни разу и не уснул с самого вечера пятницы.

И опять во всем виновата Дуня Хугор.

Эта сучка хуже таракана. Сколько бы он ни пытался раздавить ее, расставить ловушки или потравить «Дихлофосом», ей всегда удавалось найти маленькую щелку и сбежать.

Всего месяц назад он воспользовался своим положением начальника криминального отдела Копенгагена и продемонстрировал ей свою власть. Он ясно дал понять, что она никогда не уйдет от него, даже если проделает весь путь до полицейского участка в Хельсингёре, чтобы устроиться там на работу.

Но именно это она и сделала.

Он не мог точно сказать, что заставляло его беспокоиться, но всю прошедшую неделю все больше убеждался в том, что что-то не так. Как-то все было слишком тихо и спокойно. Особенно учитывая то, чему он ее подверг.

По какой-то странной причине она ничего не сделала в ответ. Он даже был в некоторой степени разочарован, хотя какая-то часть его с облегчением выдохнула, поняв, что это победа. Ведь ему наконец удалось сломить ее настолько, что она уже никогда не сможет подняться.

Но всего через неделю начало нарастать беспокойство, и он никак не мог избавиться от него.

Было уж слишком тихо.

Именно тогда он запросил файлы данных. Те, к которым он на самом деле не должен был иметь доступа без решения прокурора и которые разрешалось использовать в крайне редких случаях, только когда речь шла о национальной безопасности. Данные, которые рассказывали все о ее жизни, описывали каждую маленькую деталь в форме длинных таблиц с цифрами.

Уже с прошлой пятницы он мог быть в курсе всего, начиная с ее переписки по электронной почте и заканчивая данными обо всех СМС и звонках. Он мог изучать трафик с ее IP-адреса и увидеть каждый сайт, который она посещала. Стоит ей купить трусы, и он сразу узнает, сколько они стоили и где она их купила. Если бы он захотел, то наверняка смог бы узнать и цвет, и размер.

Проблема была в том, что каждый гребаный список и таблица оказались пустыми. Он не смог увидеть ни строчки, ни одной циферки. Ни времени, вообще никакой информации.

Сначала он был убежден, что что-то не так. Разъяренный, он позвонил Микаэлю Реннингу в отдел информационных технологий, просто чтобы убедиться, что все именно так, как должно быть. Что в файлах данных не было ничего, кроме абсолютно пустых таблиц и столбцов с нулями.

Но как бы маловероятно это ни было, эта сучка Дуня Хугор за последний месяц ни разу ничего не купила, не написала ни одного письма по электронной почте, не звонила, не снимала наличные в банкомате и не ездила за границу. Она не оставила ни единого отпечатка.

Она не сделала абсолютно ничего.

Полный ноль.

Как будто она зализывала раны и готовилась к мести.

Он чувствовал это, и это не давало ему уснуть.

Впервые в жизни он по-настоящему испугался.