[Воплощение воли — Ненасытный Бегемот, отложив десятую долю]

Тьма полностью окутала меня, уподобив монстру. Сквозь череп пробилась пара массивных козлиных рогов. Змей же, что секундой ранее впивался в мою плоть, ей же и был поглощен, до последней капли орочьей крови.

Потоки духовной силы от одной лишь активации воплощения подобного уровня исказились, устремившись ко мне. Души орочьих шаманов в панике заметались от подобного зрелища. Сила, что ранее служила их целям, стала подпиткой врага. Как и зачарованное оружие, в котором они видели шанс на победу.

В воздухе запахло озоном… или же так смердит страх орочьих воинов?

Лишь самые тупые и неспособные отступить все еще продолжали атаку на меня. Остальные же во всем своем орочьем благоразумии предпочли тихонько уступить им дорогу.

Пора заканчивать. Эта форма не только ультимативное оружие, но и хороший способ спалить собственную душу, ибо не место ее проявлению на этом плане бытия. Расправленные в разные стороны четыре черных руки начали стремительно увеличиваться в размерах. Как нож сквозь теплое масло, пройдут они сквозь толпу, оставляя лишь прах на моем пути к цели.

Оглушительная белая вспышка пронзила небеса, впившись в меня всей своей силой.

Получен дебафф «оглушение» — временно понижает все характеристики на 20 %. До конца воздействия осталось: 7.42

Получен дебафф «паралич» — временно блокирует двигательную активность организма.

До конца воздействия осталось: 0.59

Получен дебафф «ослепление» — временно лишает вас возможности воспринимать видимую реальность.

До конца воздействия осталось: 1.59

Каждая клетка тела вопила от боли, стремительно распространившейся по всему телу. В судорогах подергивались конечности, в то время как весь мир окрасился ослепительно белым. И только огни душ, продолжали служить для меня ориентиром, на выкрашенной в красный от числа врагов карте.

Наивно было полагать, что шаманы уподобятся юнцам и в испуге отступятся от битвы. Завидев провал в нападении из-под земли, они уготовили ловушку там, докуда моим черным рукам было никак не добраться — в небе. Все эти болезненные последствия результат одного единственного удара молнии. От вложенной в нее силы у меня до сих пор сводит мышцы, а ноги при малейшей попытке подняться норовят завалить тело набок.

Правда шаманы просчитались и уже должны видеть результат своей оплошности. Только дебаффы спадут, как вся поглощенная от удара молнии сила обрушится уже на самих орков.

Под ногами задрожала земля. Затем еще и еще раз. Я чувствовал, как погружаюсь все глубже, безвольной куклой падая на дно, в то время как стенки ямы-ловушки все сильнее сжимались. Такими темпами мне суждено оказаться заживо погребенным. Незавидная участь. Пусть смерть от удушья никогда не сравнится с ужасами голодной смерти, меня не устраивает ни один из этих вариантов.

[Ненасытный бегемот — время обеда!]

На голову мелким крошевом посыпались вперемешку куски осыпающейся породы и остатки подвернувшихся под способность орков.

Никто не говорил, что пожирать можно только противников. Перед лицом этой способности все равны, но некоторые ровнее…

В порыве гнева, я до хруста костяшек сжал кулаки.

Кончился эффект парализации, ровно как и время, отведенное оркам.

Непропорциональные конечности, упираясь в прочные стенки, устремили меня ввысь. Порой с разных сторон в тело впивались каменные столпы, призванные шаманами орков, но уверенными движениями они переламывались на мелкие части. Слепота лишила меня обычного зрения, но дарованное воплощением никуда не исчезло. Потоки духовной силы, исходящие при каждом колдунстве от шаманов, в этом белесом мареве видны даже отчетливее, чем наяву. Потому любая магия, до которой я смогу дотянуться, априори обречена на провал и только послужит пустой тратой сил.

Снаружи меня уже поджидали орочьи топоры. Искры их зачарований послужили прекрасным аперитивом, перед основным блюдом, к которому я уже прорывался сквозь орду монстров. Воздушные барьеры, возникающие на моем пути, сметались одной лишь аурой. Каменные же столпы крошились руками. Шаман даже не успел выкрикнуть посмертное проклятие, как его тело осыпалось прахом от сквозной раны черной, когтистой руки.

Остался последний, и, судя по завихрениям его духовной силы, он готовит для меня еще один ослепительный сюрприз. Прости, приятель, я и так потратил на вас слишком много времени.

Когтистой рукой я извлек из инвентаря одно из немногих орудий, достаточно сильных, чтобы противостоять пожиранию воплощения — «Крушитель баланса». Этот боевой молот, что не способен выделиться ни внешним видом, ни цифрами урона, проявляет себя только в руках человека обладающего достойной силой. Два качества возводят его на пьедестал эпических артефактов — «неразрушимость» и способность изменять собственную массу в зависимости от вложенной в него духовной силы.

Деформированная рука с молотом изогнулась сильнее обычного, смещая суставы для большей подвижности. Подобно хлысту, она начала раскручиваться все быстрее, сливаясь единым кровавым пятном, от попавших под удар тел.

И только на линии полета оказывается фигура шамана, готового спустить молнию, как несколько сотен килограмм неразрушимого металла срываются с моей руки. В полете своем молот раскалывает на части орочьи черепа и каменные преграды, словно скорлупки орехов. Он не остановится, пока не достигнет цели. Цели, что шепчет очередное колдунство. Да только сбыться ему уже не суждено. Стремительно наращивая массу, молот насквозь пробивает грудную клетку старого орка, намертво припечатывая его к земле.

Пронзившая небеса белая вспышка вновь обновила дебафф оглушения. Но как бы меня не напрягало это немое кино, целью второй молнии был вовсе не я, и даже близко ни один из орков. Душа монстра, что в отдалении наблюдал за нашей битвой, погасла с этим ударом. Неужто там было нечто, чьего уничтожения шаман возжелал больше спасения собственной жизни?

Со смертью последнего шамана, храбрость оставила орков, и они бросились от меня во все стороны.

[Воплощение воли — Ненасытный Бегемот, одна из трех долей]

Кусками, что растворялись прямо в падении, с меня осыпались рога. Следом за ними последовали дополнительные руки. Столько силы мне больше не требуется, а главное не прокормить полную форму прожорливой способности. Тело и так трясет от перенапряжения.

До панического бегства орочьего племени мне сейчас не было дела. Это стадо более не представляет из себя угрозы и само подохнет, разбежавшись по пустыне. Реальной опасностью сейчас является лишь передвижная крепость, что за время боя успела порядочно удалиться от нас. Сейчас поглощу душу шамана, чтобы хоть немного облегчить свое состояние, и сразу же в погоню. Слишком уж ценной его душа, чудом до сих пор не покинувшая тело, выглядит на блеклом фоне остальных орков. Да только когда я ухватился за рукоять молота, торчащего из его груди, губы немертвого орка продолжали подрагивать, зачитывая прощальный подарок. Черным пламенем вспыхнуло его тело, и всякий кого оно касалось, мгновенно поглощался огнем, словно облитый ворванью.