Шрифт:
Закладка:
Хотя-я... двое пьяных — это же устойчивая система, да?
— Вот Игорёше звонила недавно, — продолжила я. Не знаю, что на меня нашло, что я вот так совершенно спокойно и без утайки рассказываю последние новости не Грише, а кому-то другому. — У него всё хорошо. Анастасия Игоревна, даром что редкостная с-с... свекровь, но его обожает и вполне искренне о нём заботится. На удивление, именно заботится, а не душит гиперопекой...
Дверь в мою комнату неожиданно распахнулась.
— Я перезвоню, — пробормотала я Саше и, сбросив вызов и отложив телефон и амулет, который я таки отчистила, с неприкрытой враждебностью уставилась на нетрезвых посетителей. — Чего надо?
— Вот ты-то нас и обслужишь, — заплетающимся языком ответил Глеб, нетвёрдой походкой направляясь в мою сторону. Никита следовал за ним.
— Чего? — не поняла я.
О чём он вообще?..
— На трассе стоять можешь, а для своих благодетелей постараться не хочешь? — желчно усмехнулся отчим.
А в его руке был зажат старый кухонный нож.
Ох ты ж...
— Иди в задницу! — зашипела я. И эти туда же! — Где, как и с кем я провожу своё время — моё личное дело, которое тебя не касается. Благодетель хренов! Да от вас двоих одни беды, — я медленно отступала назад от этого психа, который, уже не особо скрываясь, угрожал мне ножом.
Вот только тактика у меня была провальная при любом раскладе — за моей спиной было окно.
Отступать дальше некуда.
— Попалась, птичка, — довольно усмехнулся Глеб, когда я упёрлась спиной в подоконник.
И только после этого я осознала, что защитный амулет, сделанный мне Айшей, лежит на столе.
И это был песец. Полный.
Александр дес Артигарто
Что-то царапало и неприятно скребло внутри чуть ли не с обеда, а под вечер ещё и усилилось, медленно отравляя и без того не самый приятный день.
Не хватало же забот без этого необъяснимо гложущего чувства, вот привалило, чтобы жизнь ангельским благословением не казалась. И чем дальше, тем сильнее меня мучили непонятные эмоции, которые я в обычном своём состоянии не испытывал.
Не сразу догадался, что это беспокойство за Женю.
Точно. Связь же устанавливаться начала… медленно, неровно, пока ещё только в одностороннем порядке, но, судя по всему, я уже начинаю чувствовать, если с ней что-то не так.
Вот почему демон внутри весь день беспокойный. А я мог бы и раньше догадаться об истинной причине его немного агрессивного поведения.
Но, кажется, пока ещё ничего катастрофического не случилось, иначе я бы уже начал терять контроль.
Хотя... в любом случае хуже не будет, если я узнаю, что у моей девочки происходит.
Уточнив, не занята ли она, и получив отрицательный ответ, позвонил ей на рабочий телефон и начал расспрашивать о том, что у неё сегодня случилось.
На удивление, Женя не стала артачиться и весьма эмоционально пересказывала события прошедшего дня. Это вызвало одновременно и приятное удивление — она начинает мне доверять! — и другие, менее приятные эмоции.
От новости, что её мать обвинила собственную дочь в непотребном поведении, я в осадок выпал и долго не мог впасть обратно в нормальное состояние.
Казалось бы, ну что такого произошло? Взрослая дочь всего-навсего хочет съехать и начать жить отдельно. Нормальное желание, оно у всех возникает в определённом возрасте. Чего обвинять-то? Тем более в беспорядочных связях с мужчинами.
Но, наверное, я чего-то не понимаю в детско-родительских отношениях. Как любит говорить мой дед: «свои будут — поймёшь». Надеюсь, всё-таки не пойму. Потому что таким поступкам нет оправдания.
Вот казалось бы, по мере разговора с моей девочкой — а ничего совсем из ряда вон у неё не случилось и, я так понимаю, пока не предвидится, — демон внутри должен был успокоиться. Ан нет, только ещё больше начал бесноваться.
Ничего не понимаю…
— Я перезвоню, — вдруг ни с того ни с сего протараторила Женя и сбросила вызов.
Так. А вот это мне уже самому не нравится.
Демон внутри согласно взвыл.
А через несколько секунд перехватил контроль. Не полностью, процентов на семьдесят, но этого было достаточно. Я в таком случае мог остановить его только от совсем уж безумств, но…
Мы провалились в портал, который я под воздействием сущности как-то сумел открыть, не высчитывая координаты точки выхода в Средний мир.
И от увиденной картины контроль я потерял уже полностью.
Евгения Унгевиссова
У нас завязалась потасовка.
Что я могла супротив двоих пусть и вусмерть пьяных, но взрослых мужиков? Ничего. Но я не была намерена сдаваться.
Впрочем, они тоже. И прекрасно понимали, что я долго не продержусь.
Я лягалась, царапалась, даже кусалась, но мой отпор только ещё больше раззадорил Усилевских.
— Ах ты!.. — воскликнул Никита, когда я от души расцарапала ему лицо, и прекратил «жеманничать»: просто двинул кулаком мне в челюсть.
А он, даром что тощий, но дури у него… на десятерых хватит. Особенно, когда он впадал в ярость.
Я не удержалась на ногах и упала, приложившись затылком о край стола. В глазах ненадолго потемнело, и это была лишняя фора для уродственников.
Всё. Это был конец. Мой персональный.
Послышался треск ткани — домашняя рубашка приказала долго жить. Пуговицы разлетелись в разные стороны, рукав, издав предсмертный скрип, был вырван с мясом.
Я кричала, периодически срываясь то на визг, то на хрип, пыталась как-то высвободиться из жёсткого захвата — на двоих им явно было несложно удерживать меня, тем более, что Никита одной рукой сдавливал мне горло, а другой при помощи оторванного рукава как-то смог зафиксировать мои руки.
Потные ладони Глеба прошлись по моим бокам, ущипнули за живот, поползли ниже.
Собрав остатки силы воли в кучку, пнула отчима от души, раз уж грохнуть эту тварь не могу. Но, кажется, этим только разозлила его.
— Скотина! Ненавижу тебя, — зашипел он и воткнул нож мне в бедро.
Я взвыла от дикой боли, из глаз против воли брызнули слёзы, а штанина быстро пропиталась горячей кровью и прилипла к телу, добавляя ещё больше незабываемых ощущений.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть этот кошмар закончится!
Глеб со зловещей безумной усмешкой продолжил избавлять меня
