– Олливан? – позвала она с лестницы.

Здесь было темнее, и не все очертания можно было распознать. Это занавеска или длинное пальто, владелец которого молча стоит и наблюдает за ней? Ее кожи коснулся один из знаменитых сквозняков дома. Он был все еще влажный после дождя, и по телу девушки пробежала дрожь. Она не могла заставить себя снова позвать брата, и сама не понимала, почему.

Поднимаясь по лестнице, Кассия смотрела под ноги, поэтому не заметила движения за перилами, пока оно не оказалось совсем близко; тихое, уверенное движение – две тени отделились друг от друга. Когда она, затаив дыхание, повернула голову, они уже снова сложились вместе. Она смотрела в темноту несколько бесконечных секунд и ждала следующего движения. Но темнота была слишком густой.

И тьма не рассеялась, даже когда она добралась до коридора первого этажа. Кассия стояла, вцепившись в перила, пока ее глаза привыкали к темноте, а дыхание было слишком поверхностным, чтобы заглушить стук сердца. Но за все это время она не осмеливалась издать ни звука. Где-то позади нее раздались быстрые, легкие шаги, заставив ее подпрыгнуть. Но, обернувшись, она никого не увидела.

– Олливан? – спросила она, но это был всего лишь шепот. Может быть, он разыгрывает ее? Что ж, Кассия не была дурой и понимала шутки, но только не сегодня вечером и не от него. Проклиная своего брата, она уверенно зашагала по коридору вслед за звуком шагов.

Дойдя до конца, она резко остановилась. Один коридор переходил в другой, в дальнем конце которого располагалось панорамное окно, отбрасывающее на пол следы дождя. А перед ним стояла Вайолет, тень которой тянулась прямо к Кассии.

Ее лицо было скрыто темнотой, но волосы были определенно сильно растрепаны, а локоны спутались в колтуны. Очевидно, Олливан уже снял заклинание, но поставил куклу стоять – вероятно, подперев, – чтобы посильнее ее напугать.

Кассия тяжело вздохнула и направилась вперед по коридору.

– Небо и земля, Олливан, – проворчала она.

– Олливан для меня не имеет никакого значения, – сказала кукла.

Кассия не смогла сдержать вздоха. Превозмогая себя, она направилась на поиски лампы, которую поспешила зажечь.

Вайолет ни к чему не прислонялась. Она стояла сама по себе так же, как уже делала в саду. Ее голова была мягко повернута в сторону Кассии, зеленые глаза смотрели прямо на нее.

– Он запер тебя, – сказала девушка. – В его пиджаке.

– Да. Но он не мог бы сотворить свое маленькое заклинание, не выпустив меня.

– Его… маленькое заклинание?

Голова Вайолет повернулась, совсем чуть-чуть.

– Я думаю, это было заклинание, снимающее чары, – сказала она.

Итак, не сработало. Что бы ни придумал Олливан, чтобы уничтожить Гайсмана, это не сработало. В голове Кассии промелькнул образ Олливана, лежащего без сознания в своем кабинете. Она должна была как-то заманить куклу в ловушку или связать. Кассия призвала свою магию, но уже знала: если Олливан не смог превзойти свое собственное творение, у нее не было и шанса преуспеть там, где он потерпел неудачу.

Но, возможно, Кассия могла бы задержать ее. Возможно, если бы она смогла удержать Вайолет здесь, у Олливана было бы время прийти в себя и снова схватить ее.

– Где он, Вайолет? – спросила Кассия, пытаясь говорить небрежно.

– Где-то там.

Голос куклы был равнодушным и медленным.

– Я искала тебя.

– Меня? Для чего?

– Потому что я хочу тебе помочь.

В этот момент раздался хлопок, и дверь распахнулась. Кассия одновременно молилась и боялась, чтобы, кто бы это ни был, он пошел в их сторону. Но шаги исчезли в противоположном направлении.

– Почему ты окликнула меня тогда в чулане? Почему ты попросила меня произнести заклинание и разбудить твою магию? Это потому, что Джаспер не стал бы этого делать?

Фарфоровое личико Вайолет ничего не выражало, и все же вспышка в ее глазах придавала ей сердитый вид.

– Мне не нравился этот мальчик. Он бросал вещи и кричал, когда злился. И он украл меня. Но я увидела тебя и поняла, что ты другая. Что мы с тобой могли бы стать подругами.

По крайней мере, Джаспер, как и Кассия, не распознал в кукле опасность. И все же, как только она сделала вдох, что-то внутри нее скрутилось. Они с Вайолет были подругами, пока не появился Олливан и не отнял у нее это. В каком-то смысле он забрал у нее и Джаспера.

– Я хочу помочь тебе, Кассия, – повторила кукла. – Но сейчас мне нужно сбежать отсюда. Не могла бы ты, пожалуйста, открыть окно?

Кассия покачала головой и прогнала свою печаль. Она делала медленные шаги назад к соседнему коридору, чтобы кто-нибудь, шедший этим путем, смог увидеть ее.

– Я не могу.

– Ты хочешь исправить ошибки своего брата ради него?

Ее девичий, музыкальный голос был отягощен отвращением. Отвращение, которое не должно было причинить боль Кассия, исходило от проклятой звездами куклы. Но все же на нее накатила волна стыда.

– Я не…

– Тогда не надо.

– Ты причинила боль Джасперу.

– Потому что иначе он причинил бы боль тебе. Я наблюдала за ним из той комнаты, в которой ты меня нашла. Не он твой друг, Кассия, а я.

Со сверхъестественным, странно жутким движением одна нога куклы повернулась в бедре и шагнула вперед. Кукла шла – неуклюже, без суставов и сухожилий подвижного человеческого тела, но шла.

– Но я – не твоя вина. Открой окно. Отпусти меня, и я смогу погубить Олливана. Я знаю, ведь это то, чего ты хочешь.

Но это было не… так? Что-то в ней откликнулось на эти слова, как откликнулась ее магия, когда она ее звала. Вайолет не могла читать ее мысли; магия Олливана – магия чародея – никогда не смогла бы достичь таких высот. Но, с другой стороны, ей и не нужно было этого делать. Она рассказала Вайолет достаточно, чтобы та пришла к такому выводу.

Кассия покачала головой, но ее уверенность поколебалась.

– Ты опасна, – сказала она.

– Я не хочу никому причинять боль. Я твой друг, Кассия. Ты можешь доверять мне.

В этих словах было нечто такое правдивое, что они стали для Кассии как бальзам на душу. Вайолет была ее подругой. Даже нападение на Джаспера случилось ради нее.

На верхней площадке лестницы послышались шаги.

– Попробуй туда! – раздался голос – голос Олливана, и фарфоровое личико Вайолет повернулось в направлении коридора. Он приближался к ним, шумно, но медленно. Он прочесывал помещение, распахивая двери и раздвигая занавески в поисках своего творения. Если бы Кассия позвала сейчас, он мог бы в тот же