создании Совета»[334]. Что на деле означают эти слова, неясно, но он отвечал за выполнение решений Совета с мая 1533 года, когда набросал «напоминания записать в мой блокнот, что сделано в Совете»[335]. Он был обоснованно заинтересован в определении рабочих практик Совета и, конечно, имел на этот счет конкретные планы. Однако если так, то эти планы разрушили последующие события. Политическая обстановка отличалась нестабильностью: сначала крах Уолси и отказ Томаса Мора как лорд-канцлера поддерживать кампанию по разводу Генриха VIII, затем опала Анны Болейн и «Благодатное паломничество». Эти события сами по себе побуждали к изменениям. Отставка Уолси свернула его влияние на Звездную палату, там возник вакуум власти. Амбициозные политики ринулись служить королю при дворе, где «избранные» советники Генриха скоро переместились в уединенное убежище «личных» королевских апартаментов[336]. Со времен Босуорта так остро не вставала необходимость в радикальных решениях и конфиденциальности. После 1530 года герцоги Норфолк и Саффолк, граф Уилтшир (отец Анны Болейн), лорд Сэндис, граф Сассекс, сэр Уильям Фицуильям, Кромвель и остальные были «политическими» или «тайными» советниками, которые обсуждали стратегию королевского развода и вели дела с Шапюи и папским нунцием. Кроме того, в XV веке термин «тайный советник» использовался, чтобы провести различие между «постоянными» советниками при дворе и членами Большого совета или Совета в Звездной палате. Отсюда ясно, почему Кромвеля именовали «тайным советником» уже в 1533 году[337]. Наблюдатели могли видеть, что исполнительная власть в Звездной палате находилась в руках не Мора или Одли. Однако, несмотря на появившееся слово «тайный», «дворцовые» советники Генриха VIII еще не были Тайным советом. Причина в том, что из Совета окончательно не исключили менее приближенных советников, судей, королевских слуг и других членов, так что формальной реорганизации не произошло[338].

Все же к весне 1537 года Совет преобразовали. Составленный в то время список показывает, что Тайный совет был определен и в количественном, и в качественном составе. В него вошли 13 ведущих должностных лиц плюс виконт Бошамп, брат Джейн Сеймур (будущий лорд-протектор Сомерсет). Второстепенные советники, напротив, были понижены и после этого в течение всей жизни имели почетный статус «ординарных советников», или советников «вообще». Они помогали выполнять судебную работу Звездной палаты примерно до 1544 года и помогали тайным советникам, отсеивая прошения и петиции частных сторон при дворе и при необходимости направляя их в Тайный совет, Звездную палату или Суд по ходатайствам. Однако их исключили из Тайного совета. Так же поступили с судьями, королевскими слугами и лорд-мэрами Лондона, хотя старшие судьи по-прежнему заседали в Звездной палате как эксперты-консультанты[339].

С 1485 года несколько лорд-мэров Лондона назначались в состав Совета, и предпринималась попытка повторить тезис о «революции», датировав «кромвелевскую» реконструкцию Совета «серединой 1536 года» на том основании, что «большинство лорд-мэров до этой даты и ни одного после нигде не называются королевскими советниками»[340]. Утверждается, что Совет должен был претерпеть реконструкцию до «Благодатного паломничества», поскольку из него уже «исключили» лондонского лорд-мэра[341]. Однако такой вывод в лучшем случае не убеждает, а в худшем – вводит в заблуждение. Лишь по троим из 21 лорд-мэра Лондона есть свидетельства, что они посещали заседания Совета в период с 1515 по 1536 год: сэр Джон Аллен, сэр Джеймс Спенсер и (возможно) сэр Ральф Уоррен[342]. Упоминаний о мэрах как советниках в любом случае встречается не больше шести за 20 лет[343]. Хотя «середина 1536 года» определяет приблизительную дату, когда, судя по всему, городскую петицию вручили Уоррену как «королевскому советнику», это свидетельство не дает серьезного основания датировать его исключение из Совета. Установить дату его исключения – значит определить, когда ему сказали, что его присутствие на заседаниях Совета больше не требуется, для этого недостаточно привести факт, что он рассмотрел петицию поставщиков продовольствия о цене на рыбу[344].

Несмотря на то что процесс исключения – ключевой для реконструкции Совета, в переписке Кромвеля ничего о нем не говорится. Фактически никто так и не объяснил, каким образом он завершил «фундаментальную реформу» в год, когда весной происходил дворцовый заговор, а осенью – «Благодатное паломничество». «Паломничество» не только поставило под угрозу его карьеру – в конце концов, именно консерваторы оклеветали Кромвеля в 1540 году, – участники «Паломничества» требовали, чтобы Генрих VIII исключил Кромвеля и Кранмера из состава Совета как «выскочек» и «еретиков»! Политическая обстановка 1536 года вовсе не давала Кромвелю возможности проложить дорогу для реформы Совета, напротив, ситуация была прямо противоположной. Группа «избранных» советников, действовавших с 1530 года, провоцировала глубокое возмущение этим процессом: лидеры «Благодатного паломничества» раскопали средневековый спор по поводу членства в Совете, где заявлялось о сомнительном долге монарха делить политическую власть со старой аристократией и другими, по рождению имеющими традиционный статус советников (consiliarii nati). К 1536 году вопрос членства в Совете стал взрывоопасным, и если Кромвель предпринял попытку «фундаментальной реформы» до начала восстания, то дело не могло не выйти на повестку дня участников «Благодатного паломничества»[345].

Однако самой удивительной чертой нового Тайного совета были идеологические позиции его членов. По меньшей мере половину входивших в «реформированный» Тайный совет людей составляли религиозные консерваторы, которые противостояли Кромвелю. К 1539–1540 годам их группировка приобрела большое влияние; опалу Кромвеля в значительной степени ускорил тот факт, что его противники имели численное преимущество в Тайном совете[346]. Маловероятно, чтобы настолько прозорливый политик мог подтасовать карты против себя, «создав» исполнительный орган, в котором главенствуют его оппоненты, – это значило бы собственноручно подписать себе смертный приговор. Его первоначальный замысел, когда он говорил об «образовании Совета» в июне 1534 года, встретил серьезное сопротивление. Кроме того, дата реформирования могла быть привязана к осени 1536 года, когда карьера министра находилась под ударом. Как только поднялось восстание, избранные советники Генриха сомкнули ряды в качестве «чрезвычайного Совета», или правительства военного времени. Кромвель отошел на второй план, хотя его отступление носило в значительной степени тактический характер – притворство и с его стороны, и со стороны короля[347]. Однако начиная с 14 октября и позже Тайный совет как корпоративный орган отдавал инструкции командирам, которые выступили против бунтовщиков[348]. Кромвель уже не писал писем от имени Совета; они готовились для групповой подписи в Совете[349]. К тому же есть доказательство, что Тайный совет создавался на принципах ограниченного членства. В черновике ответа Генриха VIII бунтовщикам впервые перечисляются имена: герцоги Норфолк и Саффолк, маркиз Эксетер, три графа, три епископа Сэндис, Фицуильям и сэр Уильям Поулет[350].

Нам следует добавить в королевский список Кромвеля, Одли и Кранмера – руководителей Реформации, которых мятежники выбрали для своей атаки[351]. Их отсутствие в списке изначально посчитали разумным, но фикцию невозможно поддерживать вечно. Когда ответ Генриха бунтовщикам печатали, их имена были включены. Однако если Кранмера как архиепископа