– Слышал. Случайно, – золотые монеты исчезли, а во взгляде мелькнула тень интереса. – Чужаки. Темные. Пятеро. Светлые… пятеро. За прошлый год.

– А за этот?

– Говорят, что нежить порвала, полезли на Старый город… и вот… а их, между прочим, предупреждали, да… А еще говорят, что пару лет тому скоропостижно скончался многоуважаемый Фельгюс Ильдераси. Весьма себе знающий человек, предыдущий глава гильдии… на редкость принципиальный был человек.

– Что еще говорят? – как-то про смерть Фельгюса я слышала, но… в то время имелись у меня куда более насущные проблемы.

Да и стар он был.

И от дел отошел еще до моего рождения. Или сразу после? Матушка, помнится, весьма грубо о нем отзывалась, что-то у них не вышло.

– Что его правнук тоже весьма любопытный молодой человек, не желающий понимать, что в некоторых делах любопытство будет излишним.

Ага… И ого… и не знала, что у старика была семья.

– А еще, что твоя матушка училась у старика, – Гарби позволил монетке мелькнуть меж пальцами. – И он был весьма ею доволен, пока не произошла одна некрасивая история.

– Какая?

Монетка исчезла, а Гарби протянул раскрытую ладонь.

– Сколько?

– За старую сплетню – золотой.

Нужно ли оно мне? Нет, я не обеднею, как-то вдруг вышло так, что у меня появились деньги, но это же не значит, что их нужно тратить.

– Вы, люди, не до конца осознаете, что будущее проистекает из прошлого. Хочешь понять, что происходит? Оглянись.

Я оглянулась.

Отчего б не последовать мудрому совету, тем паче бесплатному. В моем прошлом были следы на пыльном полу, веревки, корзины и треснутые горшки. Чучело человечка с вытертым добела лицом. Старая кукла. Что-то еще…

Золотой я дала.

– Фельгюс брал лишь одного ученика. Так было заведено. И все полагали, что выбор его остановится на молодом Бьоггсе, ведь был тот талантлив, да и семья его имела немалые связи в гильдии, однако старик со свойственным ему упрямством предпочел безвестную девицу. Случился скандал.

Представляю.

– На него пытались воздействовать, но он ответил, что Бьоггс разбалован родовой силой, он и без учителя полагает себя самым умным, а стало быть, не так уж и умен. Что до девицы, то у нее живой ум и немалое рвение, которое сполна восполняет недостаток родовитых предков. И сказал это, заметь, не наедине… да… он всегда отличался отвратительной прямотой, наивно полагая, что правда никого не оскорбит.

Я почесала ладонь и с трудом сдержалась, чтобы не чихнуть. Поговаривали, что Гарби вовсе не покидает этого покосившегося домишки, предпочитая существовать меж своими сокровищами. Я не верила. Вот невозможно жить в такой грязи.

– И девица показала, что ее не зря избрали. Весьма скоро она стала лучшей ученицей. На нее возлагали большие надежды. Кое-кто вообразил, будто старик готовит себе замену, что вновь же многим не понравилось.

Я кивнула.

О да, как же… ладно в некроманты, но чтобы женщина стала главой гильдии?

– Однако произошло то, чего никто не ожидал. Фельгюс со скандалом выгнал свою ученицу.

– За что?

– За воровство.

Быть того не может. Матушка, конечно, далеко не образец морали, но в том, что касается чужой собственности, она отличалась редкостной принципиальностью.

– Что именно она украла, осталось неизвестным, в кои-то веки Фельгюс решил проявить толику здравого смысла и промолчать. Слухи ходили всякие. Одни полагали, будто она сперла некий древний артефакт. Само собой, запрещенный, иначе не избежать было следствия. Другие, что продала или присвоила собственные Фельгюса разработки. Третьи решили, будто все вовсе не так было.

– А как?

– Старый некромант. Молодая, хорошенькая собой студенточка, что в голову лезет?

Пакость всякая препаршивого свойства.

– Она ему отказала, – произнесла я, – и он…

– Он обожал свою жену. Весьма достойная была дама, жаль, что ушла. Впрочем, он ее всего на пару лет пережил. И изменять Даринее Фельгюс не стал бы. Не та натура.

Я кивнула.

Может, он и не стал бы… А вот матушка? После всего, что о ней рассказали, могло ли быть иначе? Старый и уважаемый некромант, который до последнего оставался весьма привлекательным мужчиной? И студентка, чьи моральные принципы позволили бы случиться небольшому – или большому? – роману? Вот только он отказался, а матушка…

– И этого не было, – Гарби сложил руки, и тонкие его пальцы уперлись в подбородок. – В то время твоя мать мало чем отличалась от прочих человеческих девушек. Она думала о любви…

И кажется, я догадываюсь к кому.

Что-то старых тайн стало слишком много.

– И да… после скандала ее и молодого Бьоггса видели. Пошел даже слух, что в скором времени следует ждать объявления о свадьбе… и оно случилось…

Только в храм папенька отправился не с маменькой.

– Инельда Вельграсская принесла своему супругу около двухсот тысяч золотых приданого и, что куда интересней, пару старых книг. Она была весьма своеобразной женщиной. Жаль, что скончалась.

А уж мне-то как жаль.

– Спасибо, – сказала я.

– Ту историю мало кто помнит. Да и после Бьоггса твоя матушка вела весьма себе свободный образ жизни, а потому вряд ли кто свяжет одну излишне надоедливую некромантку и главу гильдии, но… будь осторожней.

Это можно было счесть почти заботой.

– Буду, – не совсем искренне пообещала я.

Мы сидели на лавочке.

Над головой шумела крона эльфийского древа, которое явно не желало признавать приближение зимы, во всяком случае, на земле я не обнаружила ни одного даже самого крохотного листочка. Серебристые пластины покачивались, звенели, будто и вправду сделанные из серебра.

– Не думай о плохом, – попросил Эль, баюкая в руках горшочек, тот самый, с блеклыми былинками, которые после полива не ожили, подтверждая мои опасения, что спасать их, чем бы она ни была, уже поздно.

– О хорошем не получается.

Полусонная малина возилась в ногах. Колючие плети ее окружали ствол, изредка они расползались, пропуская тонкие молодые побеги, которые вплетались в стену.

– А ты постарайся, – Эль обнял меня, а я не стала возражать.

В конце концов, может, нам тут жизни осталось на пару дней, а я страдаю о несбыточном. Или сбыточном?

– Что это такое? – я ткнула пальцем в горшок. Предыдущая тема беседы мне не слишком нравилась, а другие на ум не приходили.

– Не уверен, но… мы мало знаем о драконьей флоре.

– Драконьей?

Дохлые былинки с драконами увязывались прочно.

– В Драконьих горах сложился совершенно особый климат. Во многом благодаря свойствам самих драконов.

Драконы. Кто бы мог подумать…

– Как бы то ни было, но нрав у них на редкость неуживчивый, а уж