Шрифт:
Закладка:
В заключение Эйзенхауэр добавил в знак примирения: «Из стран, которые “замешаны в первую очередь”, – сказал он, – определенно будет Советский Союз». Концепция Эйзенхауэра сочетала в себе материальное и духовное, патриотическое и интернационалистическое, альтруистское и корыстное. «Соединенные Штаты, обещают ‹…› вложить все свое сердце и разум в поиск пути, при котором вся чудесная изобретательность человека окажется направлена на его жизнь, а не на его гибель»[709].
Эйзенхауэр закончил свою речь, и в Зале собраний ненадолго воцарилось молчание. Затем произошло нечто невообразимое: представители всех коммунистических и капиталистических наций – мусульмане и христиане, черные и белые, богатые и бедные – встали и аплодировали в едином порыве в течение 10 минут. «Атом во имя мира» – так назвали эту речь и лежащую в ее основе глубокую гуманистическую идею.
Американский народ проникся оптимистичной идеей Эйзенхауэра о том, что атомная энергетика компенсирует создание такого ужасного оружия. Заметив, что люди положительно восприняли его идею «Атома во имя мира», Эйзенхауэр почувствовал себя таким счастливым, каким еще никогда не был на посту президента.
Но атомная надежда просуществовала недолго. Через 10 лет началась война с ядерной энергетикой.
6. Война с ядерной энергетикой
В 1962 году молодой сотрудник Sierra Club по имени Дэвид Песонен посетил Бодега-Хед, небольшой мыс на тихоокеанском побережье северной Калифорнии, где PG&E намеревалась построить атомную электростанцию. Всего несколькими годами ранее законодательное собрание Калифорнии проголосовало за превращение того же участка береговой линии в общественный парк, а Калифорнийский университет объявил о планах создать поблизости морскую лабораторию. Но PG&E удалось свести на нет все эти планы, и некоторые местные жители были недовольны.
Песонен сказал совету директоров Sierra Club, что может остановить строительство завода, но типичных аргументов защитников природы о красотах этих мест будет недостаточно. Чтобы победить, утверждал он, им нужно убедить местных жителей в том, что атомная станция заразит регион радиацией[710]. Отчасти Песонена вдохновило исследование 1961 года, опубликованное в журнале «Science». В нем было показано, что уровни стронция-90, вызывающего рак радиоактивного изотопа, в зубах детей, рожденных во время испытаний ядерного оружия, в 55 раз выше, чем прежде[711]. Это количество было примерно в 200 раз меньше, чем уровни, которые, как известно, вызывают рак, но для создания броских заголовков этого оказалось достаточно. Родители потребовали, чтобы президент США Джон Ф. Кеннеди договорился с Советским Союзом о прекращении испытаний оружия, что он и сделал в 1963 году[712].
Одним из тех, кто обратил внимание на радиоактивные осадки в результате испытаний оружия, был Барри Коммонер, ветеран Второй мировой войны, социалист и ботаник из Вашингтонского университета в Сент-Луисе. Коммонер прославился в начале 1950-х годов, когда помог лауреату Нобелевской премии, химику и активисту движения за мир Лайнусу Полингу, распространить петицию с призывом ввести мораторий на испытания оружия. Их аргумент состоял в том, что испытания могут привести к заражению населения[713]. Коммонер считал атомные электростанции «невоенным предлогом для продолжения развития ядерной энергетики ‹…› своего рода политической потемкинской деревней». Атомная энергетика, утверждал он, создана для того, чтобы оправдать испытания ядерного оружия президента Эйзенхауэра. «Это самая дорогая игра в истории», – заявил Коммонер[714]. Совет директоров Sierra Club был ошеломлен предложением Песонена. «Не смей упоминать об общественной безопасности», – предупредил один из них активиста.
«В Sierra Club можно говорить о красоте пейзажей и, возможно, об их утрате, но не об общественной безопасности. Это не наша работа»[715]. Мало кто из членов совета директоров имел какие-либо проблемы с ядерной энергетикой как таковой, а несколько других, включая Уилла Сири, являлись ее сторонниками. Один директор назвал Песонена «экстремистом»[716]. Он прекратил работу со Sierra Club и основал новую организацию. Песонен подготовил и распространил отчет, в котором утверждалось, что предлагаемая атомная станция создаст «смертельную пыль», подобную ядерным осадкам, которая загрязнит местное молоко[717].
Затем эколог и его союзники прикрепили записки к сотням воздушных гелиевых шариков и выпустили их в Бодега-Хед. В записках говорилось: «Этот воздушный шар может представлять собой радиоактивную молекулу стронция-90 или йода-131. Сообщите вашей местной газете, где вы обнаружили данный воздушный шар»[718]. Встревоженные очевидной опасностью фермеры-молочники начали жертвовать деньги на его дело[719]. Песонен и Коммонер выразили серьезную обеспокоенность ядерным оружием среди бэби-бумеров, которых подвергали тренингам «пригнись и прикройся», когда учителя приказывали им готовиться к апокалипсису, прячась под партами, когда они были школьниками, не говоря уже о правительстве и пропаганде в голливудских фильмах.
Следовательно, некоторые активисты, которые изначально были сосредоточены на ядерном разоружении, начали смещать свои опасения на ядерные реакторы[720]. Вытеснение – психологическая концепция, очень похожая на поиск козла отпущения. Мы вымещаем негативные эмоции на более слабых объектах, потому что более сильного мы боимся. Если на нас накричит босс, мы пойдем и пнем собаку, потому что разговаривать с боссом слишком опасно. В этом случае ядерное оружие послужило боссом, а атомные электростанции – собакой.
В 1970-х годах такие некоммерческие научно-пропагандистские организации, как Союз неравнодушных ученых (The Union of Concerned Scientists), перешли от стремления к ядерному разоружению к блокировке строительства атомных электростанций, в конечном итоге объединив усилия с другими антиядерными группами, такими как «Друзья Земли» (FOE), Совет по защите природных ресурсов (NRDC), Sierra Club и «Гринпис». Все эти группы были так же, а возможно, и больше, сосредоточены на прекращении строительства атомных электростанций, как и на любых других задачах 1970-х, в том числе на остановке угольных электростанций, которые в то время являлись основной альтернативой ядерной энергетике[721].
В 2019 году мой друг, работавший в Global Exchange, связался со мной, чтобы выразить свое желание выступать за ядерную энергетику в рамках решения проблем изменения климата, хотя в 1970-х протестовал против нее. Друг, который примерно на 10 лет старше меня, рассказал об участии в пропаганде борьбы с ядерным оружием в 1970-х, которая плавно переросла в кампанию против ядерной энергии.
– О чем вы думали, ребята? – спросил я его. – Что если избавитесь от атомных электростанций, то мы каким-то чудом избавимся от атомной бомбы?
Он сделал паузу и несколько секунд смотрел вдаль, после чего усмехнулся.
– Вряд ли
