После ряда сентябрьских поражений ситуация на Северном Кавказе для советской власти в октябре стала критической. Реорганизация 3 октября 1918 года Красной Армии Северного Кавказа в XI армию и включение её в состав Южного фронта мало изменило ситуацию. Баранчуков, делегат с Северного Кавказа от Пятигорского Окружного комитета РКП, докладывал Петербургскому комитету 29 октября о тяжёлом положении в регионе «Советская власть на Северном Кавказе со всех сторон окружена врагами, которые стараются задушить её. На Дону, на Кубани, в Ставропольской губернии господствуют кадеты, развивая военные операции в сторону Царицына и Пятигорского округа, каковые, однако, стойко отражают до сих пор все удары контрреволюции, несмотря на превосходные силы врага». Докладчик просил Петроград оказать Северному Кавказу незамедлительную военную помощь, однако к этому моменту ситуация ещё раз ухудшилась. Помощь уже вскоре не требовалась.

1 ноября 1918 года части 1-й конной дивизии генерала П. Н. Врангеля заняли ключевой город Северного Кавказа — Ставрополь. Отступавшие войска 11-й армии красных были вынуждены оставить в госпиталях города раненых. Согласно Я. Александрову, численность раненых и больных красноармейцев была около 8 тыс. человек. Лежащие в госпиталях надеялись на благородство белых воинов. На дверях лазаретов наступавших добровольцев встречала надпись «Доверяются чести Добровольческой армии». Апелляция к чести противника оказалась безуспешной: сотни раненых красноармейцев стали жертвами расправ казаков и черкесов 1-й конной дивизии. Как вспоминал её командир генерал П. Н. Врангель: «На следующий день после занятия города имел место возмутительный случай. В один из лазаретов, где лежало несколько сот раненых и больных красноармейцев, ворвались несколько черкесов, и, несмотря на протесты и мольбу врачей и сестёр, вырезали до семидесяти человек прежде, нежели, предупреждённый об этом, я выслал ординарца с конвойными казаками для задержания негодяев. В числе последних, по показанию очевидцев, находился один офицер, к сожалению, преступники успели бежать». Схоже описывал эту ситуацию другой известный деятель белого движения Я. А. Слащёв, упоминая большее количество жертв: «Во время второго взятия Ставрополя 15 ноября 1918 года был такой случай: один офицер ворвался в брошенный красными лазарет и начал кинжалом закалывать больных и раненых, причём заколол и только что принесённых туда красными двух корниловцев. Пока его арестовали, он успел перерезать 90 человек. Генерал Деникин хотел его арестовать, но виновного пришлось посадить в дом умалишённых».

В городе были зафиксированы и другие случаи самосудных расправ, жертвами которых становились десятки людей. Широкую огласку получили действия пятидесятилетнего корнета Левина, командовавшего партизанской полусотней в составе дивизии Врангеля. Корнет, бывший статский советник, окружив в одном из кварталов города роту красноармейцев, перебил всех, за исключением одного, которому, тяжелораненому, удалось спастись и рассказать свою историю общественности Ставрополя. Последовала жалоба на имя генерала Глазенапа на самоуправные действия корнета, но «с военной точки зрения, конечно, в поступке Левина не заключалось ничего противозаконного». Скорее всего, этот же эпизод описан в воспоминаниях А. И. Деникина. Согласно ему, начальником ставропольской тюрьмы был утверждён хорунжий Левин. Тотчас по назначении на должность он начал расстрелы содержащихся в тюрьме. До своего ареста он успел расстрелять несколько десятков. Был ли это однофамилец упоминавшегося выше корнета Левина или это был один и тот же человек, но действия их были схожи.

Несмотря на массовые расправы и самосуды в городе, ставропольская тюрьма была переполнена. В ней, согласно докладу на имя военного губернатора начальника ставропольского уголовно-правового управления Тамсена, находилось 1300 заключённых.

Расправы подчинённых Врангеля над пленными красноармейцами и жителями города никак не повлияли на его карьеру. Генерал, как и ранее под Михайловкой, предпочитал не замечать расправ, которые творились вокруг него. Победа списывала всё. За сражения осенью 1918 года Врангель получит чин генерал-лейтенанта. Именно его корпусу будет доверено наступление в направлении Дона в приказе А. И. Деникина от 24 ноября 1918 года.

Поражение красных войск под Ставрополем определило их отступление из губернии. Это ещё одна трагедия Гражданской войны. Войска отходили часто в беспорядке, вынужденно оставляя в госпиталях раненых солдат. Все они подпадали под тотальную зачистку региона белыми частями.

Характерны ноябрьские события в станице Отрадной, где карательную операцию проводили члены отряда генерала В. Л. Покровского и местные станичники. Они ворвались в районный госпиталь, где лежали раненые бойцы Попутной, Казминки, Отрадной, Гусаровки и других сёл и станиц. Согласно воспоминаниям Н. М. Мищенко, 60 человек раненых красногвардейцев были повешены на акациях прямо во дворе госпиталя, не считая других пойманных красноармейцев. В Попутной и рядом с ней убили зав. военкома Тесленко, Екатерину Николаенко и её сына Яшку, братьев Шульгиных, Коребейника, Евдокию Прядкину, Матрёну Никитенко и других. В местной тюрьме, которая находилась на территории совхоз-завода эфирных масел, всю осень 1918 года белые пытали и мучили захваченных советских людей. Через эту бойню прошли и Татьяна Соломаха, и Пётр Шейко, и Лозовая, и многие десятки погибших. В пьяном разгуле каратели врывались в дома «неблагонадёжных», вытаскивали их во двор и тут же убивали. Так убиты Алексенко Марина, Коноваленко Сергей, Никитенко и другие. Иногда белые «развлекались», грабя и насилуя жителей станицы. Так, пришли козликинцы к Котельгиной Ирине, муж которой ушёл с Красной армией, и потребовали деньги. Денег у неё не оказалось, ну и убили женщину. Ещё пример: ворвались каратели в дом к Животковой, семья которой значится похороненной в братской могиле, изнасиловали её, и, вместе с детьми, закрыли в хате и сожгли. Убили Браковую, муж которой был в Красной армии, и бросили её под кручу. Браковая была беременной и во время избиения родила. Не отставали от мужей и братьев-карателей женщины — Мосиенко, Стуколова и другие. На памятнике Братской могилы имеется список 63 человек, ставших жертвами кровавого разгула белых. Это далеко не полный список погибших. Многие имена погибших остались забытыми, забыты и места их гибели.

Схожие явления, включая уничтожение госпиталей, были характерны и для последующего, уже зимнего периода военных действий. Ситуация усугублялась эпидемией тифа. Часто находившиеся в госпиталях были тифозными больными. В этих условиях уничтожение госпиталей вместе с раненым и больными стало ещё более массовым явлением. 2 января 1919 года отрядом Шкуро был захвачен город Ессентуки. Больных и раненых красноармейцев в занятом городе согнали в подвалы больших домов и пустили туда воду. Люди захлёбывались водой и умирали. Жестокой казни подвергли деникинцы начальника милиции Егорова, работницу завода «Розлив» Грищенко, шашками была зарублена учительница Кравченко и многие другие. Факт массовых расправ в Ессентуках признавал в воспоминаниях и Шкуро: «Ессентуковские