С этого времени иностранные миссионеры получили право проповедовать свою веру, что говорило о признании в Корее свободы вероисповедания. На полуострове появились протестанты, которые не только приобщали корейцев к своей вере, но и строили школы и больницы. Они привнесли достижения западной науки и цивилизации во многие области корейской жизни, начиная от гигиены и сельского хозяйства и заканчивая электрификацией. В Корее начался процесс модернизации, поощряемый королем Коджоном, пришедшим на смену регенту Тэвонгуну.

Для корейских христиан наступило более спокойное время. Правители постепенно прониклись веротерпимостью ко всем существовавшим в стране религиям. К концу XIX-го века уже насчитывалось более 30 тысяч корейцев-католиков; в Сеуле было воздвигнуто два больших собора. Католические миссионеры устраивали здесь школы, семинарии, больницы.

Своеобразной реакцией на христианское влияние Запада стало новое религиозное учение, зародившееся в Корее в начале 1860-х гг. Оно получило название «тон-хак» («восточное учение»); его создателем был кореец Чхве Чжеу (Чху Чже У, 1824–1864). «Восточное учение» стремилось эклектически сочетать издавна существовавший в Корее культ поклонения небу, различные мистические пророчества с основными элементами трех восточных религий: конфуцианства, буддизма и даосизма. Как показывает само название, движение тон-хак противопоставлялось христианству («западному учению») и, казалось, отрицало его, но в действительности испытало на себе его влияние.

Распространение христианства в Корее происходило на фоне увеличивавшегося влияния учения тон-хак; буддизм, конфуцианство и даосизм также сохраняли свое влияние в стране. Это привлекло внимание российских востоковедов; один из них – П. И. Ждан-Пушкин в 1875 г. опубликовал исследование под названием «Корея. Очерк истории учреждений, языка, нравов, обычаев и распространения христианства». В этом сочинении русский автор уделил внимание истории буддизма и конфуцианства в Корее (глава 11. Религия, культ предков. Жрецы. Народные суеверия).

Особое внимание П. И. Ждан-Пушкин обратил на распространение в Корее христианства (глава 16), которое насаждалось там католическими миссионерами. Говоря о католическом влиянии в Корее, автор отмечал, что оно не очень глубокое и «вследствие всего этого мы, по крайней мере, полагаем, что корейцы пока не принадлежат в полном смысле слова к католицизму. Мы были бы вполне довольны, если бы наше замечание обратило на себя внимание русских миссионеров», – таково было предложение отечественного исследователя, выдвинутое им за четверть века до появления первого русского православного храма в Сеуле.

В 1880-е гг. в Корею проникли и протестантские проповедники различных конфессий, но на первых порах их успехи были незначительны в сравнении с успешной деятельностью католических миссионеров. В 1892 г. в России была издана книга, озаглавленная «Очерки Кореи» (СПб. 1892). Ее автор – М. А. Поджио, сотрудник Азиатского департамента МИДа, пишет: «С 1882 г. протестантские миссионеры также начали обращать внимание на Корею, но до сего времени (конец 1880-х гг.) деятельность их ограничилась только в отправлении в Корею нескольких тысяч экземпляров Нового Завета, переведенного на корейский язык миссионерами Мак-Интаер (Me. Intyre) и И. Россом (John Ross), принадлежащим к Соединенной Пресвитерианской Шотландской Церкви, и издавна проживающими в Маньчжурии».

Что касается миссии Англиканской Церкви, то с начала своей деятельности в Корее в 1890 году она имела две «станции»: в Сеуле и в Чемульпо. В каждом из этих городов была построена небольшая церковь. К концу 1896 г. в составе миссии было уже 16 проповедников. Первым главой англиканской миссии в Корее был епископ Чарльз Джон Корф. В книге А. Гамильтона «пер. с англ.) отмечалось: «Члены англиканской миссии в Корее в их повседневной практике высоко держат знамя миссионерского идеала, требующего от носителей его всяческих жертв, высокого героизма и твердости».

Активную деятельность в Корее развернули и методисты, преуспевшие в катехизации местных жителей. Как отмечал в своей книге польский этнограф Вацлав Серошевский, в Сеуле «самыми многочисленными и лучшими из начальных миссионерских школ считаются школы методистов; в их воскресных школах в 1897 году обучалось до 900 учеников. Единственное в Корее высшее женское училище тоже основано методистами».

В своих очерках о Корее Вацлав Серошевский пишет также о местных верованиях, о посещении буддийского монастыря Сок-оан-са, о похоронных обрядах. В. Серошевский совершил путешествие в Корею и Японию в 1903–1904 гг. Ранее, за участие в польском освободительном движении он был приговорен к 7 годам каторги и в 1878 году сослан в Якутию. В 1905 году он выступил в печати за свободу Польши, был предан военному суду, но бежал за границу.

По некоторым оценкам к концу XIX-го в. в Корее насчитывалось около 40 000 католиков и до 6 000 протестантов. В начале XX-го столетия наблюдается значительный рост числа католиков. Так, в русской печати отмечалось, что на 1904 год «в Корее число всех христиан равняется приблизительно 120 тысячам, причем почти все они католики, число протестантов не доходит и до тысячи, а число православных даже до двухсот». Но со временем соотношение изменилось в пользу протестантов: к концу 1970-х гг. в (Южной) Корее христиане составляли около 20 % от общего числа приверженцев различных религий, причем 16 % из них это протестанты и лишь 4 % – католики.

Русско-корейские отношения в конце XIX-го века

В 1884 году Россия установила с Кореей дипломатические отношения, и вскоре началось систематическое изучение Кореи русскими научными экспедициями, направлявшимися главным образом в северные, совершенно ранее не исследованные районы. Наиболее значительными были экспедиции И. И. Стрельбицкого (1895–1896), В. Л. Комарова (1897), А. Г. Лубенцова (1898) и А. И. Звегинцева (1898). В экспедиции Звегинцева принимал участие писатель Н. Г. Гарин-Михайловский.

В своих записках отечественные путешественники делились своими наблюдениями о религиозной стороне жизни корейцев. Так, князь К. Н. Дадешкалиани (состоял при канцелярии Приамурского генерал-губернатора), совершивший поездку по Корее в 1885 году, писал: «Корейцы – последователи учения Конфуция, но религия эта, некогда идейная, до того ими искажена, что их смело можно назвать идолопоклонниками; как храмы, так и проезжие дороги заставлены множеством изображений злых, добрых, мудрых, коварных и тому подобных богов… Меня уверяли, что католическим миссионерам легко удается обращать корейцев в христианство; я действительно видел этих крещеных корейцев, но они столько же христиане, сколько были последователи Конфуция».

Российское влияние в Корее усиливалось, и в 1885 г. между обеими странами был заключен договор, 4-я статья которого гласила, что в корейских портах, открытых для иностранцев, русским подданным «предоставляется право свободного отправления богослужений».

В конце 1880-х гг. Корея находилась в сильной зависимости от Китая и Японии, и корейские власти видели в России противовес устремлениям этих стран утверждаться здесь и в будущем. И когда в сентябре 1888 г. Сеул посетил великий князь Александр Михайлович, тогдашний правитель Кореи благодарил его «за нравственную поддержку», оказываемую правительству Кореи правительством России. Корея «из всех стран более всего уповает на Россию и на поддержку