правильным. Как только появился второй гетман, к нему стали перебегать казаки из войск противника, у него собралось 30 тысяч. А Выговский в панике взывал к полякам – где же армия, которую ему наобещали? Но шляхтичи, как обычно, на войну не спешили, никакой армии так и не было. Выговский струсил и обратился вдруг в Киев к Шереметеву. Просил мириться, снова быть вместе с Россией. Заново принёс присягу Алексею Михайловичу. Отправил к нему посольство. Каялся, что осознал свою ошибку, просит прощения и больше не будет.

Казалось бы, война закончилась. Наметили начать переговоры. Но Выговский всего лишь подло изворачивался. В январе 1659 года к нему наконец-то пришла подмога от поляков. Хотя и не 10 тысяч, а всего 3800 наёмников. Да и то второсортных – не немцы, а молдаване с валахами. И всё-таки гетман взбодрился: не забыли его паны, не бросили! Он понадеялся, что русские расслабились. Вот и погромить их внезапно! Неожиданно, без всяких предупреждений, кинул своих полковников на лагерь Ромодановского. А сам устремился на Киев. И ничегошеньки у него не получилось. Шереметев и Ромодановский ему не верили. Держали ратников в готовности. Оба напавших войска крепко получили.

А царь после этого повелел собирать большую армию под командованием Трубецкого. В Путивле сходились полки, съезжались отряды дворян. На соединение со всей армией ушли и корпус Ромодановского, казаки Беспалого. Но Алексей Михайлович не хотел завоёвывать Украину! Ведь Россия и в войну-то вступила ради её спасения. По её собственным настойчивым просьбам. Царь приказал Трубецкому не покорять её силой, а уговаривать. Пусть здешние казаки одумаются, прекратят нападения, и их никто наказывать не будет, им сохранят те же условия, о которых договорились раньше. Алексей Михайлович соглашался примириться даже с Выговским. Если поляки соблазнили его титулами, владениями, то и мы можем дать ему то же самое.

Царь и бояре надеялись, что многочисленная армия понадобится только пригрозить гетману и его сторонникам – стоит ли им ссориться с Россией? Трубецкой из Путивля звал Выговского на переговоры. А тот и впрямь изображал, будто испугался. Обещал, что вот-вот приедет – только откладывал неделю за неделей. На самом же деле он опять баламутил казаков враньём, будто русские хотят поработить Украину. Зазывал в полки разное отребье, манил добычей, грабежами. Связался с крымским ханом.

Ромодановский оставил в Миргороде драгунский полк, охранять границу с татарами. Шпионы Выговского высмотрели, что дисциплина там плохая, драгуны в холод сидят по домам, выпивают. Гетман налетел и разгромил их. Стало окончательно ясно – не хочет он мириться. Весной 1659 года началось наступление. В Белоруссию ещё раньше двинулся из Смоленска 10-тысячный корпус князя Лобанова-Ростовского. Там двоюродный брат Выговского Самуил, его полковники Нечай и Мурашко соединились с отрядами польской и литовской шляхты, безобразничали вместе. В марте их разгромили возле Мстиславля. 4 тысячи врагов сдались. Ещё 14 тысяч в беспорядке отступали, укрылись в Старом Быхове. Эта крепость была очень сильной, её русские так и не могли взять с начала войны. Лобанов-Ростовский решил покончить с ней, осадил Старый Быхов.

А 50 тысяч ратников Трубецкого и казаки Беспалого выступили на Украину. Дорогу им перекрывал город Конотоп. Пока русские потеряли время, ждали Выговского на переговоры, он приказал как следует укрепить стены. И буквально под носом у нашей армии в Конотоп успело проскочить большое войско полковника Гуляницкого. 16 апреля к городу подошли передовые царские полки. Не знали, что в крепости затаилось гораздо больше врагов. Потребовали сдаться – получили отказ. С ходу кинулись на штурм. Но едва приблизились к стенам, как под ними взорвалась заложенная мина. А из ворот хлынули казаки Гуляницкого, побили и отбросили русских.

Следом подходила вся армия Трубецкого. Построила укреплённый лагерь, возводила вокруг города батареи. Но была весна. Тяжёлые орудия и обозы с боеприпасами где-то застряли в грязище и отстали. Их смогли подвезти лишь в июне. По Конотопу открыли огонь 30 крупнокалиберных пушек. Наши воины насыпали земляной вал. Начали придвигать его к стенам – с вала штурмовать крепость.

Но было уже поздно. Мехмет-Гирей привёл к Выговскому 50 тысяч конницы, гетман собрал своих 20 тысяч. Вместе спешили к Конотопу. Остановились за 40 километров от города на речке Сосновке. Отправили отряд раздразнить и выманить русских. Ночью 27 июня гетманские казаки с татарами внезапно налетели, побили караулы. Угнали табун лошадей и стадо скота. Ворвались и в лагерь, понаделали шума. А когда русские опомнились, набросились на незваных гостей, они поскакали прочь.

Трубецкой послал в погоню конницу под командованием Семёна Пожарского и Львова. Они помчались во весь опор – настигнуть наглецов. Правда, местные жители предупредили: за Сосновкой видели множество татар и казаков. Но русские командиры отмахнулись. Сочли – грабители оставили там свои обозы, вот и скачут к ним. А удирающие ещё раз подманили. На берегу Сосновки сделали вид, будто хотят обороняться. Пожарский бросил конницу в атаку. Те постреляли немножко – и рванули дальше, за речку. Русские без остановки полетели за ними – и их завели прямо в ловушку.

Очутились на большой поляне, а вокруг из кустов и леса шарахнули картечью пушки, засвистели тучи стрел. Часть наших кавалеристов догадалась повернуть назад, вырвалась. А остальным татары, спрятавшиеся в зарослях у реки, отрезали обратный путь, окружили. Они дрались несколько часов, но их расстреливали со всех сторон. Пожарского придавило убитой лошадью, и его захватили в плен. Уцелевшие воины, когда сил не осталось, сдались.

Но Выговский заранее договорился с ханом – пленных не брать. Хотел разжечь озлобление, кровную вражду между своими казаками и русскими. Пожарского привели к Мехмет-Гирею. Тот хорошо знал князя, неоднократно побеждавшего татар. Предложил ему перейти на свою службу, дать высокий пост, богатые владения в Крыму, но за это князь должен перейти в мусульманскую веру. Если откажется, то будет казнён. Пожарский ответил, что Христу и православию он не изменит никогда, и русских татарам всё равно не одолеть. Ему здесь же, перед ханом, отрубили голову. А всех сдавшихся воинов перерезали. Второй воевода, князь Львов, от такого зрелища сошёл с ума. Всего на Сосновке погибло около 7 тысяч человек.

Тем временем Трубецкой узнал, что идёт бой. Послал на помощь корпус Ромодановского. Но он опоздал. Массы казаков Выговского и татар уже катились к Конотопу. Ромодановский занял оборону на берегу речки Куколки. Остановил врагов и держался целый день. Но татары стали обходить, и он отступил ко всей армии. Хотя пока он отбивался, полки Трубецкого успели изготовиться в укреплённом лагере. Нахлынувших изменников и крымцев покосили огнём. Сам Выговский был ранен.

Да только и положение армии