уточняя формулировки и сроки. Таня ушла спать, а я всё сидел, ожидая, когда дело дойдёт до подписей. Но флорентийский банкир знал своё дело, и в итогея подписал вместе с итальянцами договор на десяти листах.

— Вы сам diabolo, светлейший князь, — сказал мне Андолини, — ещё никто так не выкручивал руки Совету десяти.

— Это урок вам, синьор. Следите за вашим новым дожем, чтобы он не сходил с ума и не приказывал нападать на невинных приезжих.

Впрочем, я был уверен, что дож вполне себе оставался в здравом уме. А всю эту кашу заварили масоны, жаждущие моей крови. Что же, с ними я тоже собирался разобраться, но позже, когда посещу резиденцию Тау и закончу с остальными делами.

Напоследок, прежде чем уйти, банкир поблагодарил меня за доставленное удовольствие.

— Давно не видел, чтобы венецианцам прищемили хвост с таким изяществом. Не желаете ли посетить Флоренцию, ваша светлость? Мы будем рады, если вы окажете честь стать нашим гостем.

Я принял их приглашение. На Флоренцию у меня имелись определённые планы, и такой поворот отлично в них вписывался.

Глава 31

Монсеньор

— Ах, синьор Урусов! Как чудно вы встряхнули наше болото! Уже двести лет в Совете десяти не случалось драки, но вчера там выбили три зуба и сломали пять пальцев. Боюсь даже представить, что будет на Большом совете, когда начнут выбирать дожа! — Паппо, явившийся нас провожать, залился смехом. — Во всех благородных домах только вас и обсуждают.

— И что говорят?

— Одни возмущаются суммой виры, что вы назначили, и настаивают, чтобы Совет десяти оплачивал её из собственного кармана. Другие требуют выбрать вас дожем — мол, такой человек сможет вернуть Венеции былое величие. А третьи, — Паппо подмигнул мне, — хотели бы женить вас на ком-нибудь из своих. Зря вы морщитесь, там такие птички есть — с ума сойти можно. Нежнейшие персики!

Австрийский резидент цокнул языком и поцеловал сложенные щепотью пальцы.

— Передайте им, что ни фрукты, ни курицы меня не интересуют. Кстати, Паппо, а вы не рискуете, приходя ко мне в открытую? Вам не будут задавать лишних вопросов?

— Что вы! Наоборот, знакомство с вами прибавит мне уважения и веса в обществе. Кроме того, меня попросили кое-что передать вам.

Паппо сделал знак слуге, стоявшему в отдалении, и тот торжественно поднёс мне широкую плоскую шкатулку. Скромную на вид, без резьбы и украшений, но сделанную из невероятно красивого палисандра.

— От кого этот «подарок»?

— Откройте, синьор Урусов, вы сами поймёте.

Магии в ней я не почувствовал, но Анубис на всякий случай напитал эфиром защитные татуировки на ладонях. Впрочем, предосторожности оказались напрасными — в шкатулке на бархатной подложке лежали две маски: Бауты и Коломбины. Мужскую покрывала лаконичная серебряная вязь, а женская была украшена золотом и россыпью мелких драгоценных камней. Работа, выполненная рукой истинного мастера, выглядела очень тонко и изящно. Настоящее произведение искусства!

— Signore di notte, глава авогадоров лично изготовил эти маски и велел вручить вам в знак уважения. Вы достойный противник, первый за многие века сумевший противостоять Маскам. Пусть этот подарок напоминает вам и вашей милой спутнице о самом прекрасном городе на земле, Венеции.

— Передайте Господину ночи мою благодарность и почтение. Я обязательно посещу Венецию снова, если представится случай.

— Обязательно приезжайте, — Паппо улыбнулся, — с вами гораздо веселее и интереснее. Доброго пути, синьор Урусов!

Я пожал ему руку и пошёл к кораблику, который должен был увезти нас на материк.

* * *

Пока мы «развлекались» в Венеции, Васька бездельничал на постоялом дворе, охраняя дормез и играя в карты с другими постояльцами. Причём довольно успешно — выиграл рублей сто на наши деньги. А всё тлетворное влияние Кижа — в дороге тот частенько играл с моим камердинером, когда не было других развлечений.

Васька нашему приезду страшно обрадовался и всего за десять минут подал дормез.

— Надоедливые эти итальяшки, барин, — пожаловался он, — всё время выпить предлагали, еда у них странная, а хозяин постоялого двора всё дочку за меня хотел отдать.

— А ты что? — я спрятал улыбку, чтобы не обидеть парня.

— Так она страшная, барин! Зубы у неё торчат, а сама худая как щепка. Да и куда мне жену-то? Я с вами домой вернуться хочу!

Он быстро загрузил наш багаж, но отправление неожиданно задержалось. Таня уже села в дормез, когда я заметил на другой стороне улицы женщину. Она выглядела как богатая горожанка, с уложенными в высокую причёску чёрными волосами, и за плечом шёл слуга-охранник. Но её глаза я узнал сразу — абсолютно безумные, те самые, что я видел в подземелье Карчери.

Велев слуге оставаться на месте, она порывистым шагом подошла к дормезу, стараясь не смотреть мне в лицо.

— Перед Судьбой все равны, даже ты, Убийца. — Она говорила в сторону, будто не мне, торопясь и захлёбываясь словами. — Никто не уйдёт от своей участи и не избегнет предначертанного. Простые люди, императоры, ты, Разлучительница, Госпожа ночных дорог — все получат своё. Каждому Судьба отмеряет равной мерой. Но тебе Она велела передать особое слово. Слушай же!

Пророчица подняла голову и посмотрела мне в глаза. На мгновение я увидел, как в ней полыхает неистовое пламя.

— Убийца, Разрушитель и Князь края света, внемли голосу Предопределения! Задуманное тобой исполнится, и получишь награду свою сполна. Но в тот день, когда ты пройдёшь мимо Вопрошающего и увидишь каменный свод, навстречу тебе выйдет чужое прошлое и призовёт к ответу.

Из носа сумасшедшей потекла тонкая струйка крови, но она лишь облизнула губы и продолжила вещать:

— Не бойся потерять то, что получил взаймы! Взамен ты получишь нечто большее, хоть и не захочешь это брать. Силы людские ополчатся на тебя, и некуда будет вернуться, чтобы преклонить голову. Но ты возьмёшь Суму и Посох и пойдёшь по пути предначертанному. До самого конца, чтобы занять пустующий Престол и исполнить предназначение. Но если дрогнешь в последний момент, то погубишь любящих тебя, а вместе с ними и весь мир. Отбрось сомнения, Убийца, и делай что должно!

Резко отвернувшись, она пошла прочь, покачиваясь на ходу, будто пьяная. Через несколько шагов она пошатнулась и чуть не упала. Но подскочивший слуга схватил её под руку и увёл куда-то в переулок. В последний момент она обернулась, кинула на меня горящий взгляд и кивнула, будто прощаясь.

— Костя, кто это был? — Таня выглянула из дормеза, услышав чужой голос.

— Да кто её знает, блаженная какая-то.

Я пожал плечами и сел в дормез. Честно говоря, ни