Друзья подтвердили его увлеченность животными, как дикими, так и домашними. Он ловил кроликов в силки и сворачивал им шеи. Ловил летучих мышей и запускал в припаркованные машины, а потом наблюдал, как паникуют водители. Связывал кошек, расплющивал белок и бурундуков, стрелял дротиками в лягушек, прибитых к доске для дартса, отрывал перья у птенцов.

Однажды он понес к озеру джутовый мешок.

– Кто сказал, что кошки не умеют плавать? – сказал он другу, бросая котенка в воду.

Когда котенок доплыл до берега, Арт отбросил его еще дальше. Друг постоял, а потом отвернулся и ушел, потому что уже знал, что будет дальше.

Когда этому проблемному подростку было около шестнадцати, как-то воскресным утром один его родственник выглянул в окно и воскликнул:

– Господи Иисусе, вы только посмотрите на это!

Арти шагал по дороге, прижимая к плечу палку.

– Он был похож на отряд барабанщиков и горнистов из одного человека, – вспоминала соседская женщина. – На палку он насадил здоровенную каймановую черепаху, а брюки, как обычно, заправил в носки. Он остановился перед нашим домом, и было слышно, как его мать кричит на всю улицу:

– Тупой сукин сын! Что, черт возьми, с тобой происходит? Ты что, не понимаешь, как глупо выглядишь?

Дядя Арт, должно быть, что-то сказал ей, потому что мы услышали, как она заорала:

– А мне насрать, кто меня услышит!

Члены большой семьи утверждали, что Бетти Шоукросс не стеснялась ненормативной лексики, особенно когда имела дело со своим старшим ребенком.

– Она ничего такого не имела в виду, – сказал один из родственников. – Она была хорошей женщиной и хорошей матерью. Просто она так разговаривала.

Некоторые считали ее крепкие выражения понятной реакцией на безвыходную ситуацию.

– Нужно быть святым, чтобы не обругать Арти, – сказал близкий родственник. – Могу только представить, каково им приходилось дома. Я помню, когда они возводили пристройку к своему дому, а Арти украл пиломатериалы и черепицу для своего форта. Он обил стены мятым велюром, который его мать привезла из Нью-Гэмпшира. Он не понимал, почему они расстроились. Сказал, что просто пытался построить форт. И таких случаев было немало. До Арти просто не доходило.

Попытки родителей как-то сгладить его поведение ни к чему не привели.

– Отец воздействовал на него словесно, подкалывал его, подшучивал, иногда называл сумасшедшим, говорил, чтобы он перестал вести себя как большой ребенок, и все в таком роде, – вспоминал один из родственников. – Когда же требовались жесткие дисциплинарные меры, за дело бралась Бетти.

В последующие годы некоторые горожане предположили, что вспыльчивая мать, возможно, перешла черту жестокого обращения с детьми и тем самым помогла в формировании убийцы. Все согласились с тем, что с ее дочерьми-чирлидершами, Донной и Джин, а также с младшим сыном Джимми в семье обращались нормально, но в отношении Арти такой уверенности у опрашиваемых не было. Годы спустя измученная Бетти Шоукросс рассказывала следователю:

– Я отшлепала Арта всего несколько раз, приложила ладонью по попе. Я не била его ни ракеткой, ни ремнем, ни метлой, ни чем-либо еще.

Доказательств обратному приведено не было.

7.

К тому времени, когда Арти Шоукросс вновь перешел в восьмой класс, после того как его в третий раз за всю школьную жизнь оставили на второй год, ему исполнилось шестнадцать. Удивительно, но по части посещаемости никаких претензий к нему не было, начиная с первого класса, и он никогда не опаздывал. Мать гордилась тем, что ее дети всегда опрятно одеты, и всегда вовремя отправляла их в школу.

Но едва ли не во всех прочих отношениях Арти по-прежнему отличался от своих одноклассников. Хотя его голос стал более глубоким, он все еще переходил временами на утиное кряканье. Он был самым высоким в своем классе и первым начал бриться. Грудь его раздалась, а крепкие, широкие плечи как-то странно опустились, придавая ему некоторое сходство с обезьяной.

Какое-то время казалось, что он может восстановить утраченную репутацию, преуспев в спорте. Он был быстр и хорошо скоординирован. Его товарищ по команде Джим Роббинс, брат Терри, вспоминал, как боролся с ним в весовой категории от 65 до 70 килограммов:

– У него были хорошие данные от природы, и он был крепок, как наковальня, но не мог сосредоточиться. Он всегда был слишком зол и ничего не мог с собой поделать. Он забывал о захватах и рассчитывал только на силу. Или использовал приемы, которые подсмотрел по телевизору: броски, штопоры, швыряния за запястье. Если он проигрывал, то начинал беситься. Я видел, как он швырнул стулом в парня, который прижал его к земле. Если брал в драке верх, то избивал противника, пока его не оттаскивали. Одного парня он как-то раз ударил по колену, другого швырнул на сиденья. Тренер закричал ему: «Нет, Шоукросс. Нет!» Иногда его дисквалифицировали. Он бил и бил соперников, пока на его лице не проступали вены.

Потерпев неудачу на ринге, Арти переключился на бейсбол, футбол, лякросс и легкую атлетику. Его расстраивало, что никто из родственников не приходит на соревнования поболеть за него.

– Другие приходят на футбол и видят там своих отцов или кого-то еще, – жаловался он позже, обличая семью. – А моих родителей вы там никогда бы не увидели.

Время от времени у него случались провалы в памяти, однажды это произошло после того, как он ударился головой о перекладину во время прыжков с шестом. Тренер поднес ему к носу нюхательную соль, и его зеленые глаза открылись. Товарищи по команде недоумевали. Они впервые увидели, как прыгун нокаутировал себя тонкой бамбуковой палкой.

Он рано проявил себя в беге, но попытался превратить легкую атлетику в контактный вид спорта. Одному товарищу по команде он угодил в грудь пятикилограммовым снарядом, а потом его едва не исключили из команды, когда брошенный с пяти метров диск угодил Арту в голову. Он провел четыре дня в палате больницы Доброго самаритянина в Уотертауне с трещиной в лобной кости и одним из нескольких в его жизни повреждений мозга. В течение нескольких лет он терял сознание несколько раз: из-за удара электрическим током и на полчаса после удара кувалдой, еще он попадал в больницу после падения с десятиметровой лестницы и когда его сбил грузовик.

В классе этот худощавый жилистый мальчик оставался изгоем. Немногочисленные дружеские отношения прежних лет давно распались, и он не проявлял никакого интереса к установлению новых.

– Дело не в том, что Арти был застенчивым, – сказал его бывший одноклассник Терри Роббинс. – Он был разговорчив и смеялся не меньше других. Он мог быть чертовски забавным. Просто он доставлял чертовски много хлопот.

В тесных школьных коридорах он привлекал к себе внимание тем, что тыкал в мальчиков ручкой, приставал к девочкам и с ухмылкой исчезал. На уроке он сидел ссутулившись, за закрытой