епархией издалека, например из Константинополя. Во многих болгарских городах, когда эти последние находились еще в ве́дении Константинопольской патриархии, наши русские путешественники получали такой ответ на вопрос об их архиерее: «Архиерей наш какой-то грек; живет в Стамбуле, к нам же он не смеет и носу показать»[68]. А если какой-либо из такого рода архиереев желал фактически занять принадлежащую ему кафедру, то при этом происходили трагикомедии вроде следующей: «Рукоположенный архиерей приходил к своему епархиальному городу и, наперед зная, что его не примут, подарками выпрашивал у турецкого начальства военный конвой. Несмотря на это, епископ находил архиерейский дом запертым и вступал в него при помощи турецкой же силы. Никто из народа не хотел принимать от него благословения даже тогда, когда к этому побуждало турецкое начальство». Известно, что нет сильнее тех ссор, какие бывают из-за денежных счетов.

Нужно, впрочем, сознаться, что каждому греческому архиерею рассматриваемого периода будущность мало улыбалась, и даже совсем не улыбалась. В случае отставки даже сам Константинопольский патриарх должен был очутиться в бедственном положении. Отставные архиереи не получали и не получают никаких пенсий из турецкого казначейства.

Есть все основания догадываться, что из числа этих-то отставных архиереев некоторые, от нечего делать, начинали бродить по разным другим странам для того, чтобы так или иначе «зашибить копейку». Этих архиереев можно назвать ищущими «отхожих промыслов». Они готовы были кого угодно поставить во священники за самую сходную цену — за трешницу на наши деньги[69]. Они же отправлялись в Россию в те времена, когда на греческих пришлых архиереев еще смотрели здесь с уважением, и проделывали у нас самые непозволительные вещи. Блуждая вдоль и поперек по Руси, греческие митрополиты осмеливались возводить во священническую степень лиц им совершенно неизвестных, не подвергнутых испытанию, даже отвергнутых в других местах, — возводили их без всякого испытания, но зато предварительно аккуратно поторговавшись. «Сколько мне хотите дать — и я предам его вам», — иронизирует повествователь (Ю. Крыжанич) над греческими архиереями, торговавшимися с теми, для кого они ставили этих священников. Встречались примеры еще непригляднее. Греческие митрополиты, и даже один и тот же митрополит, одну и ту же супружескую пару то разводили несколько раз, то снова сочетали браком, всегда, однако же, поторговавшись с покупателями архиерейского благословения и взяв добрую сумму денег. Такого рода архиереи не останавливались и на этом, бродя по России. Очевидец (тот же Ю. Крыжанич) говорит: «Я видел одного митрополита, который повсюду, куда бы ни приходил к человеку знатному, прежде бывало выспрашивал у него: не хочет ли он получить разрешение от грехов? Если спрашиваемый выражал подобное желание, то митрополит, освятив воду в доме этого лица, потом кропил его самого и целый дом с семейством. По окончании кропления перед всем семейством он клал на голову хозяина руку и книгу, читал над ними длинное и полнейшее отпущение грехов, не упомянув ни словом об исповеди и покаянии»[70]. Так действовали греческие архиереи, пускаясь в «отхожий промысел».

Не мешает, наконец, упомянуть о так называемых «титулярных» архиереях, о которых так много интересных сведений сообщает епископ Арсений Стадницкий. Титулярными архиереями назывались у греков архиереи без епархий, но, однако же, с титулом какой-нибудь древней, не существующей уже епархии. Подобный обычай рукоположения архиереев без епархии был очень распространен в былые времена в Греческой церкви; такие архиереи большей частью определялись игуменами монастырей, т. н. «преклоненных», откуда получали они и свое содержание, а то пропитывались и подаяниями[71]. Говорим: чаще всего они назначались и считались игуменами вышеуказанных преклоненных монастырей. Что они творили — в настоящее время и понять трудно. Вот какую жизнь проводили и какой деятельностью себя ознаменовали титулярные архиереи преклоненных монастырей[72], находившихся в валашских епархиях. Греческие игуменствующие архиереи, получая в управление здесь преклоненный монастырь, именовались и подписывались архимандритами, хотя «мандра их состояла из одного или двух мирских и нескольких крепостных цыган и цыганок» (В кн. Арсения Стадницкого. Приложение. С. XIII). Монастырь у таких архиереев был на последнем месте; все дело в наживе от тех имений, которые вместе с ним были преклонены какой-нибудь патриаршей Церкви или какому-либо монашескому братству Востока. «В наихудшем виде находилась монашеская жизнь в преклоненных (валашских) монастырях, которые стали предметом эксплуатации, средством к обогащению корыстолюбивейших из греческой монашеской братии на Востоке» (Там же. С. 202). В одном официальном документе об игуменствующих архиереях говорится: «Называя себя помещиками и владельцами, они забыли о своем монашестве; на них только одежда монашеская, а мысль совсем углублена в любостяжание и корыстолюбие мирское»; любили они также «словами язвить других» (Там же. Приложение. С. XX). Представим поучительный пример управления монастырем митрополита Апамейского Паисия (в нач. XIX в.). Кроме непомерного увеличения им расходов над доходами, он изобличен был в продаже монастырской собственности и в утайке монастырских имуществ (Там же. С. 224). Бесцеремонность игуменствующих простиралась до того, что один из них отдал «доходы от мощей преп. Параскевы на откуп одному купцу». И когда слух об этом дошел до Константинопольского патриарха, то он стал на сторону беззаконника и за 7000 левов (франков) узаконил полную самостоятельность игуменствующих греков от местной иерархии. «С этих пор они сделались разорителями монастырей на законном основании» (Там же. С. 221). Игуменствующие архиереи, вместо монахов, окружили себя нанятыми лакеями, кучерами, портомойками «и проч.» (Там же. Приложение. С. XX). Кроме того, они любили «прихоти и лакомства» (Там же. С. 226). А хуже всего было то, что эти игуменствующие архиереи без отладки рукополагали в духовные должности кого попало: без свидетельства от прихожан, без надлежащего удостоверения о добром поведении рукополагаемых, без справки о том, настоит ли в священнике или диаконе нужда и без испытания в чтении и знании Катехизиса (Там же. С. 186). И так действовали пришлые, лишь титулярные архиереи! Да это и не удивительно! Надзирать за ними было некому. Местные митрополиты-греки были, ведь, не лучше титулярных греческих архиереев. Вот, например, каков был здешний митрополит Досифей. В одном официальном русском документе о нем говорится: «Поступки митрополита Досифея противны сану его: под почтенными сединами и доспехами звания его скрываются самые низкие (курсив — о. Арсения) интриги. Сия первенствующая особа столь корыстолюбива, что в состоянии за десять червонцев все сделать под видом усердия: чрезмерное пострижение священников ясно доказывает его дела, и так он размножил их, что простирается до семи тысяч, из числа коих по большей части не умеют читать» (Там же. С. 176). «Всякий протопоп платил этому митрополиту