всего вспоминался (когда вспоминался) Андрей Малашенко. В течение последних лет он раза три приезжал к ней, передавал деньги, оплачивал расходы Кати и ее незначительные долги. Парень был простоват, с точки зрения Кати. Но с тем большим удовольствием она прогуливала его по Лондону, от которого Андрей пришел в полный восторг. По поводу своей работы в холдинге он отвечал крайне уклончиво, и Катя пришла к выводу, что должность он там занимает незначительную и служит на посылках. А когда они прощались последний раз в аэропорту Хитроу, то поцеловались в губы. И от этого поцелуя Катю словно горячей волной обдало с головы до пяток.

Ближе к лету, когда учебный год уже шел к завершению, Катя и Дорис попытались решить вопрос летнего времяпровождения. На велосипедах они доехали до Лондона, оставили двухколесный транспорт в камере хранения вокзала Виктория, спустились в свой любимый подвал кафе «Принц Уэльский», взяли кофе с мороженым, и Дорис сказала:

— Брат дает мне на отдых две недели. А потом я буду работать в его фирме. До сентября.

— Только две недели? — огорчилась Катя.

— Да, Кэт. Брат прав. Надо уже применять свои знания на практике.

— Хорошо, Дорис, — решительно сказала Катя. — Тогда мы с тобой порезвимся две недели, а потом я тоже улечу на фирму своего отца и буду проходить практику.

Отец Кати к тому времени уже исчез в океане, но она никому в колледже об этом не говорила. Дорохов эту позицию поддержал, оплата за обучение поступала регулярно, так что эта семейная трагедия оставалась личным делом Кати, и даже Дорис о ней ничего не знала.

— Куда ты хочешь совершить вояж, Кэт, в наши свободные две недели? — спросила Дорис.

— В Италию.

— Нет, — уверенно возразила Дорис. — Это неправильно.

— Почему?

— Мы с тобой были зимой в Испании и Греции. Теперь надо побывать в Париже. А Италия — это корона европейского туризма. Там сконцентрировано все. Италией завершаются все маршруты.

— Тогда поедем в Париж.

— Да. У меня там живет любимый дядя и хороший друг детства, у нас никаких проблем не будет.

На этом и порешили. А немного позже, после того как Кате неожиданно позвонила тетка Дарья, Катя лишь утвердилась в решении — сперва Париж, потом неделя на берегу Брайтон-Бич, а уж затем — в Россию. Она не говорила себе: «Потом домой», говорила: «Потом в Россию».

Они расплатились и покинули кафе, побродили по Гайд-парку, потом вернулись на вокзал и взяли свои велосипеды.

К вечеру, когда Катя в дортуаре изучала недельные скачки котировок индекса Доу-Джонсона, зазвонил мобильник. Девочка включила аппарат, и женский глухой голос спросил на очень плохом русском языке:

— Как вы поживаете, Катя?

Она разозлилась:

— Я уже в прошлый раз вам сказала, что я живу хорошо!

— Есть проблемы?

— Нет проблем, идите к черту, если не называете себя.

— До свиданья.

— До свиданья и привет Пашке Козыреву!

На этом разговор и закончился. Это был уже третий звонок за минувшую зиму. Неизвестная дама, коверкая русские слова, осведомлялась о ее здоровье и спрашивала, нет ли каких проблем. Разговор укладывался в несколько фраз, а на требование Кати назвать себя собеседница отключала телефон. В принципе эти звонки Катю не беспокоили. Она была уверена, что это проделки Пашки Козырева, который активно увивался вокруг нее в тот год, проведенный в пансионате. Насколько Катя знала, Козырев нацеливался в свое время прорваться в Оксфорд или Кембридж, а сейчас болтался где-то в Германии, кажется, в Зальцбурге подметал тротуары в районе, где жили турки и югославы.

Она решила, что к следующему учебному году купит сотовый японский телефон с определителем. Засечет звонок Козырева и устроит ему такую веселую жизнь, что он и своей метлой махать не сможет от полного бессилия.

Учебный год кончался, и Катя изрядно запустила дисциплину «Бухгалтерский учет». Пришлось нанимать репетитора. Последние деньги ушли на оплату этих дополнительных занятий, а потому появление Николая Александровича Сергеева ее очень обрадовало.

Он приехал в колледж на нанятом маленьком «Остине», в ладном костюме, элегантной шляпе и ничем не выделялся в толпе англичан. Катя с разбега бросилась ему на шею. он поцеловал ее в нос, спросил с грубоватой нежностью:

— Изголодалась, надо понимать? Денег ждешь?

— Ну что вы, нас кормят на убой. А денежки у меня действительно на исходе.

— Лихо ты их разматываешь, ну да ладно, хозяйке холдинга так и положено. Однако признайся, зачем тебе нужны дополнительные две тысячи долларов?

— Я еще не хозяйка, а доллары мне нужны для увеселительной поездки в Париж!

— Ишь ты, — без зависти ответил Сергеев. — Париж так Париж. А домой собираешься заглянуть?

— Конечно! В конце июля до сентября. А что Андрей Малашенко с тобой не прилетел?

— Он теперь к делу приставлен.

— Какому делу?

— Секьюрити при твоей тете Дарье.

— Телохранитель?!

— Ну да. Он только и умеет кого-то охранять да в гонках сумасшедших участвовать. Теперь охраняет твою тетку и намылился смотаться в Японию на какой-то чемпионат.

— Передавай ему пламенный привет. О папе с мамой никаких новых сведений нет?

— Нет, Катя. Если бы были, мы бы тебе сразу позвонили. Нет и, видимо, больше никогда не будет. Из родни у тебя осталась только тетя Дарья Дмитриевна.

— Это я знаю, — поморщилась Катя, а Сергеев сказал укоризненно:

— Ты на нее заранее и без причин зубы не точи. Она славная женщина и, как мне кажется, сумеет удержать твой холдинг в добротном состоянии. До твоего восшествия на престол.

— Я об этом пока не думаю. Пойдем в наше кафе. Посидим немного, тебе там пиво подадут, поболтаем.

— Пойдем, но у меня мало времени. Утром прилетел, а вечером уже улетаю.

Сергеев лгал. Он крутился возле колледжа уже два дня, встречался с парой своих платных агентов, которые приглядывали за Катей, получил нужную информацию и только после этого с ней встретился.

Они дружески поболтали в кафе около часа, потом Сергеев выдал ей положенный пансион, затем дополнительный — две тысячи долларов, на чем и расстались.

Катя нашла Дэвида Милле, расплатилась с ним за купленный у него еще зимой ноутбук, а потом села на велосипед и поехала в Лондон, к своему репетитору по дисциплине «Бухгалтерский учет».

Визит Сергеева оставил в душе Кати смутные сомнения. Со слов отца она знала, что представляет собой Сергеев. Она по-своему любила его как старшего, опытного и мужественного мужчину, но непроизвольно всегда при встречах с ним была настороже. Все же Сергеев — человек с двойным дном. Постоянно что-то недоговаривает, но самым неприятным в нем