— Я ведь занимаю куда больше мыслей в твоей голове, чем ты думала, — сказала она, все еще губами Лэсли. — Разве это не значит, что я тебе нравлюсь? Келли, как сильно я тебе нравлюсь? Ты доверишь мне свою жизнь? Ждешь, когда я спасу тебя? Келли, я и есть твой герой? Тот самый герой, который вытащит тебя из заточения твоей дрянной сказочки?

— Прекрати, — я начала отбиваться. — Ты не Лэсли, прекрати говорить его ртом. Ты — не он.

— А какая разница? Он, я, ты, мы… Важно другое, тебе приглянулся этот охотник. Но кажется, ты не хочешь этого признавать, потому что боишься самой себе показаться неправильной. Ха-ха-ха. Твоя семья ведь столько раз пыталась тебя убить, а теперь ты влюбляешься в того, кто тоже пытался лишить тебя жизни. Ну не забавно ли? Ха-ха-ха. Ах, понятно! Наверное, ты теперь считаешь, что попытки физической и моральной расправы и есть проявление любви! Ты ведь настолько жаждала внимания матери, что твой бедный разум решил воспринимать все то ее зло как добро?

— Прекрати! Ни Лэсли, ни уж тем более моя мать мне не нравятся!

— Ты мечтала о настоящей любви, но на самом деле все твои мысли крутятся вокруг выживания и всех тех попыток не умереть. Ты помешана на этом…

— Хватит…

— Если бы ты только приняла сущность проклятой сестры, а потом призналась в том, что не только ненавидишь, но и влюблена в Лэсли, то смогла бы его убить руками прародительницы. Ну разве не прекрасный расклад? Он умрет, а тебе для этого ничего даже делать не нужно. Просто признайся себе, что он тебе нравится, и тогда…

— Убирайся из моей головы! — крикнула я что есть сил, и в ту же секунду мир перед моими глазами начал темнеть.

От такой внезапной смены картинки я почувствовала головокружение и тошноту, но было в этом и нечто хорошее. Теперь вокруг не было кладбища. Под ногами больше не ощущалась влажная земля с могилок, до слуха не доносились голоса крикливых воронов. Я лежала на кровати в полной темноте, здесь пахло легким запахом стирального порошка, он непроизвольно щекотал нос, но все равно был довольно приятен.

— Ну и где я в этот раз очутилась? — прошептала я, пытаясь хоть что-то понять.

Я начала приподниматься с постели, но стоило оторвать голову от подушки, как тут же почувствовала яростную боль внизу живота. Меня снова изо всех сил затошнило. Из горла вырвался стон боли.

— Лежи и не двигайся! — прозвучали из другой части комнаты чьи-то слова.

Кто-то все это время был здесь, но я даже не почувствовала этого.

— Где я? Что случилось? — прохрипела я, прикусив губы.

— Лежи, Калиса, — ко мне подошел человек и положил руку на лоб.

Я не сразу поняла, что этим человеком была Айвери — сестра Лэсли. Но как только мои глаза привыкли, я разглядела ее в мельчайших деталях. И ее врачебный халат и обеспокоенный взгляд тоже. Выходит, она лечила меня. Но почему она еще и следила за мной и была в этой комнате, мне было неясно. Или же…

— Я что-то натворила? — предположила я, смотря на девушку, которая помогла мне лечь обратно. Мой бок был перебинтован, а значит, в моем теле образовалась неестественная дыра. Остается только догадываться, кто ее сделал.

— Не волнуйся, тебя не похитили. Ты в лечебном отделении нашего дома престарелых. Сейчас тебе нельзя резко двигаться, иначе рана может открыться и из-за этого будет заживать еще дольше.

— А откуда вообще взялась эта дырка?

Айвери долго молчала, но ей, по всей видимости, не нравилось врать или что-то утаивать от пациентов, она все же врач. Девушка вздохнула и призналась:

— Ты попала под влияние духовной сущности. Она овладела тобой и попыталась напасть на Лэсли, он тебя остановил, но…

Так, погодите-ка… Я. Напала. На Лэсли. Я⁈

Мне стало настолько не по себе от этой новости, что я чуть снова по глупости не соскочила с постели.

— Я ему навредила? Как и где он сейчас?

Ведьма вздохнула.

— За него не беспокойся, он в порядке, но что касается тебя… Ты другой случай, Калиса. Когда он обезвредил тебя и попытался связать, ты выхватила его оружие и ранила саму себя. То есть… то, что завладело тобой, ранило твое тело. Оно пырнуло тебя и себя в бок, но Лэсли сумел остановить кровотечение и доставить тебя к нам на лечение.

— Ч-чего? — у меня все еще не было других слов.

Где это видано, чтобы призрак забрался в чужое тело, чтобы этому телу потом вредить? Духи вселяются в сосуды, чтобы мстить другим людям, так какой смысл убивать самого себя внутри чужого тела⁈

— Что за нелепица со мной происходит…? — спросила я скорей риторически, все равно вряд ли кто-то готов был дать мне ответ.

Айвери еще раз положила руку мне на лоб и, во второй раз убедившись, что температуры нет, осмотрела рану.

— Не знаю, что именно происходит, но могу дать тебе знать только врачебное заключение, Келли. Из-за того, что твое тело проткнуло зачарованное оружие, заживить рану с помощью колдовства сложно. Она не кровоточит и почти затянулась, но еще какое-то время все равно будет болеть. Постарайся не перенапрягаться. Что касается Лэсли… Он почти все время тебя караулил, но не так давно мы с матерью его выгнали. Нельзя же не ходить домой несколько суток подряд.

— Погоди-ка… несколько суток⁈

— Ох, я забыла об этом сказать? Из-за ранения ты потеряла больше сил, чем мы думали. Ты не просыпалась пять дней.

Пять дней!

С каждым словом Айвери я все больше и больше удивлялась и теряла связь с миром. Да ведь и удивляться было чему. Убийство от рук призрака явно не входило в мои чертовы планы. А еще… провалялась в отключке пять дней⁈ Да даже когда меня напоили кровью трех поколений, я оклемалась за три дня, а какой-то охотничий нож вывел меня из игры на пять суток? И почему я опять пыталась убить себя своими руками? Неужели тогда в разгромленной лавке Бейлора женщина с рогами не просто угрожала, а действительно вынесла мне приговор? Она хочет убить меня? Но разве призрак не ищет подходящий сосуд,