к успеху. То ли из-за необычайной способности Адольфа Гитлера внушать свои идеи другим, то ли из-за недостатка гражданского мужества у немцев… не нашлось никого, кто попытался бы, используя все возможности своего положения, выступить против преступных приказов и милитаристского безумия… Мы хорошо осознавали всю трудность нашей задачи… Тот, кто сегодня считает себя вправе полагать, что тогда нами руководило лишь честолюбие, желание прославиться или спасти себя от надвигающейся катастрофы, тот ничего не знает об угрызеньях совести и душевных муках, с которыми каждый из нас должен был справляться поодиночке. Что с нами будет, если мы проиграем? Не пропадут ли тогда все наши усилия понапрасну, оставшись лишь преступлением? Это продолжалось дни и недели… Наконец, после расквартирования в Смоленске было решено: нужно действовать».

Заговор созрел

На Восточном фронте мнение Трескова разделяли офицеры штаба группы армий «Центр»: Р.-К. фон Герсдорф, К.-Х. фон Харденберг, Б. фон Клейст, Ф. фон Шлабрендорф, А. фон дем Бусше, братья Г. и Ф. фон Безелагер, Х. фон Лендорф-Штайнорт.

Это были молодые аристократы, чьи нравственные ценности вступили в острое противоречие с военными преступлениями нацистов. В силу своего служебного положения офицеры штаба лучше других были осведомлены о реальном положении дел. Многие из них понимали, что Гитлер ведет Германию и ее вооруженные силы к неминуемой катастрофе. Следовательно, единственный способ спасти страну и армию – это уничтожить Гитлера.

Ликвидация 20–21 октября 1941 г. эсэсовцами из «айнзацгуппы Б» всего еврейского населения белорусского города Борисова, о которой по каналам абвера узнал Герсдорф, оказало сильнейшее воздействие на окружение Трескова и развеяло последние сомнения в необходимости борьбы против Гитлера и его режима. В начале декабря 1941 г. Герсдорф говорил Трескову: «У меня создалось впечатление, что расстрелы евреев, военнопленных и комиссаров осуждаются офицерским корпусом повсеместно… Расстрелы рассматриваются как позорящие честь германской армии, в особенности ее офицерского корпуса. Виновен в этом только один человек – и вы отлично знаете кто».

Тресков много раз, правда безрезультатно, пытался убедить своего дядю – командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока заявить официальный протест против приказа «О комиссарах». Усилиями Трескова этот приказ был на некоторое время задержан в штабе Бока.

Когда до Трескова дошли сведения о ситуации в концлагерях, он вступил в контакт с берлинской группой Сопротивления во главе с Л. Беком, К.Ф. Гёрделером и Х. Остером. Первая попытка военного переворота, планируемого Тресковым и его единомышленниками в Берлине и назначенного на декабрь 1941 г., так и не состоялась: все силы группы армий «Центр» были брошены на отражение советского контрнаступления под Москвой. После поражения вермахта под Москвой фон Бок был снят с должности командующего группой армий «Центр».

19 декабря в командование группой армий «Центр» вступил генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге по прозвищу «Умный Ганс». Это прозвище солдаты дали ему не только по совпадению с фамилией (немецкое слово «Клюге» переводится как «умный»), но и в честь знаменитой в Германии цирковой лошади по кличке «Умный Ганс», которая якобы отличалась глубоким интеллектом и даже умела считать.

Тресков как офицер «1а», имевший постоянный личный контакт с новым командующим, пытался без особого успеха вовлечь «Умного Ганса» в ряды военного Сопротивления Гитлеру. Клюге был слишком хитер, чтобы однозначно встать на сторону заговорщиков.

17 ноября 1942 г. Тресков в беседе со Штальбергом сказал, что «генштаб не заслуживает больше своего названия, остались только блеск воротников и красные лампасы на штанах. Никто больше не обращается к Клаузевицу и старому Мольтке. Гитлер потребовал, говоря его собственными словами: офицеры генштаба должны “как кровожадные собаки, рвать поводок, чтобы, когда их спустят, броситься на врага и разорвать его в клочья”. Эти слова являются оскорблением генштаба. Гитлеру хотелось бы иметь в генштабе мелких пособников-подхалимов. “Пособники на службе главного преступника”».

Штальберг спросил Трескова о «злоупотреблениях» СС в отношении гражданского населения. Тресков ответил, что «речь идет не об отдельных злоупотреблениях, а о планомерном уничтожении людей. В группе армий имеется достоверная информация, что созданы специальные части СС и СД, которые делают это дело с такой четкой организацией и в таких масштабах, что все это выходит за рамки любых фантазий».

Заговорщики из штаба группы армий «Центр» и их соратники в Берлине продолжали готовить государственный переворот. Характерно, что Клюге не только не выдал их, но и фактически прикрывал подготовку Тресковым и его группой покушения на фюрера и Верховного главнокомандующего.

Тресков утверждал, что принесенная Гитлеру присяга больше не имеет силы. «Разве это не удивительно, что… в генеральном штабе германской армии… обсуждают, как лучше убить главу государства! И все-таки это единственное решение, чтобы спасти немецкий народ от величайшей катастрофы во всей его истории».

Неудачное покушение

В подготовке покушения на Гитлера участвовало девять офицеров: четверо из штаба группы армий «Центр» и пять кавалеристов полка охраны штаба, которым командовал Георг фон Безелагер.

План предусматривал два варианта действий. Первый: застрелить Гитлера и сопровождающего его рейхсфюрера СС Гиммлера в офицерском казино во время званого обеда в честь фюрера. Второй: силами кавалерийского эскадрона В. Кёнига из полка Безелагера атаковать автомобильный кортеж Гитлера по дороге из штаба Клюге на аэродром, по возможности захватить Гитлера и Гиммлера живыми, приговорить их к смертной казни и немедленно расстрелять. Клюге был в курсе дела: «Действуйте на свой страх и риск… я вас не выдам», – сказал он.

Накануне визита Гитлера в штаб группы армий «Центр» выяснилось, что Гиммлер, «живая тень фюрера», сопровождать Гитлера не будет. Когда 13 марта 1943 г. Гитлер на личном самолете прилетел из Винницы на оперативное совещание в штаб группы армий «Центр» в Смоленск, Клюге запретил Трескову и братьям Безелагер действовать: «убить Гитлера, но не захватить Гиммлера – это угрожает гражданской войной. После смерти Гитлера к власти придут СС и безжалостно уничтожат любую оппозицию. При любом перевороте прежде всего следует обязательно обезвредить СС. Короче, успешное покушение на Гитлера не приведет к решающим последствиям, если одновременно с ним не будет устранен рейхсфюрер СС».

Однако у Трескова и его адъютанта Шлабрендорфа был еще и запасной вариант: организовать «несчастный случай» – сделать так, чтобы самолет с Гитлером на борту «по неясным причинам» взорвался в воздухе. В самолете «Фокке-Вульф Кондор», на котором Гитлер вылетел из Смоленска, Тресковом и Шлабрендорфом была подложена взрывчатка замедленного действия, замаскированная под коробку с двумя бутылками французского коньяка. Но в воздухе взрыва не последовало.

Вскоре заговорщикам из штаба группы армий «Центр» представилась новая возможность убить Гитлера. 20 марта 1943 г. доверенное лицо Трескова барон Герсдорф должен был взорвать себя вместе с