скором времени, это место станет твоим домом, так что это действие показалось подходящим.

— Ты сумасшедший.

— Хммм. Может быть. Но это твоя вина. Я был совершенно здоров до того, как встретил тебя…

— Пару недель назад, — настаивала я, гадая, не настал ли сейчас момент, когда он откроет мне какие-нибудь секреты.

— Что-то вроде того, — сказал он вместо этого, и его улыбка стала шире, потому что ему точно было известно, что я пыталась сделать.

Грейсон опустил меня в дверном проеме, снова взяв за руку, конечно. Я с благоговением огляделась…

Внутри его особняк был еще красивее, чем снаружи.

Мы вошли в огромную комнату с высокими потолками и мраморным полом, который освещала украшенная, великолепная люстра, свисающая сверху, как произведение искусства. Комната, казалось, не служила никакой цели, в ней не было ничего, кроме круглого черного стола с огромной золотой статуэткой на нем. Фойе…Кажется, так богатые люди называли такие комнаты.

Грейсон потянул меня за собой в фойе, где находилась комната, похожая на гостиную, за которой виднелось обширное пространство открытой планировки. Комната и в самом деле выглядела уютной: несколько роскошных, дорогих на вид диванов, огромный телевизор и стены, украшенные абстрактными произведениями искусства, которые добавляли красок в нейтральную палитру. Большие окна позволяли естественному свету проникать в комнату, открывая вид на пышную растительность за окном.

Однако в гостиной мы не остановились. Он продолжил вести меня по дому, мимо обеденной зоны с изящным современным столом, за которым могла бы разместиться целая толпа, и стеклянной стеной, за которой открывался потрясающий вид на сад. Мы побывали на кухне, которая была мечтой шеф-повара, с ультрасовременной бытовой техникой и мраморными столешницами, сверкавшими в мягком встроенном освещении.

Там было так много комнат, что я сбилась со счета… и все они исчезли из моей памяти, когда он привел меня в комнату, которая могла быть только его спальней. Я оглядела помещение, заметив высокие потолки и то, что все было выполнено в мягких, приглушенных тонах, оттеняющих темный деревянный пол. Тем не менее, это было интересно: дом был великолепен, но все было выполнено настолько нейтрально, что казалось, будто дизайнер еще не закончил свою работу, как будто диван ждал, когда на него накинут несколько ярких подушек, полки ждали еще каких-нибудь безделушек, а стены — еще нескольких картин.

Возможно, Грейсон был действительно минималистичен.

Мой взгляд остановился на огромной кровати в центре комнаты. Это была самая красивая кровать, которую я когда-либо видела, с мягким изголовьем. Она была застелена белоснежным постельным бельем и пушистыми подушками, в которых можно было утонуть. По обе стороны стояли изящные современные прикроватные тумбочки с минималистичными лампами. Я оторвала от них взгляд и обратила внимание на большое окно напротив, из которого открывался захватывающий вид на сады снаружи и лунный свет, играющий на поверхности бассейна.

Грейсон что-то печатал на своем телефоне, когда я осторожно взглянула на него. Я была почти уверена, что это его спальня… но, думаю, это могла быть очень милая комната для гостей. Возможно, он собирался пожелать мне спокойной ночи и на этом все закончится.

Мои надежды рухнули, когда он сунул телефон в карман и направился ко мне.

— Тебе нравится наша комната? — спросил он, и в его голосе прозвучало что-то почти… обнадеживающее.

— Ты имеешь в виду, твоя комната. Нравится ли мне твоя комната?

— Наша комната. Твоя комната. Это все семантика. Все, что у меня есть, принадлежит и тебе тоже.

— Грейсон, — пробормотала я, убирая прядь волос с лица и нервно хихикая. — Ты ведешь себя нелепо.

— Хм, правда?

— Хорошо… Ну, пока это официально не моя комната… ты можешь пока показать мне комнату для гостей? — спросила я, отступая на шаг.

— И зачем мне это делать? — парировал он, все еще приближаясь ко мне.

Я продолжала отступать, пока моя спина не уперлась в стену.

— Грейсон… — прошептала я, поднимая руки. — Что ты делаешь?

— Я думаю, мне нужно напомнить тебе, милая…

— Напомнить мне о чем?

— Кому ты принадлежишь.

Его губы прижались к моим, и я поцеловала его в ответ… всего на секунду. Я ничего не могла с собой поделать.

Но когда его язык проник в мой рот, я вспомнила, что он, по сути, просто похитил меня после избиения Картера, не говоря уже о том, что он солгал.

Я толкнула его в грудь и повернула лицо в сторону.

— Грейсон. Нет. Ты не можешь просто…

Грейсон резко схватил меня за руки и завел их мне за спину, прижимаясь ко мне всем телом, чтобы я могла близко и воочию ощутить его неистовый стояк.

Мои глаза расширились.

— Детка… я уверен, что могу делать все, что захочу, — прорычал он, прежде чем вернуться к облизыванию и посасыванию моих губ.

— Грейсон… ааааа! — я пыталась вырваться из его хватки, но он был слишком тяжелым.

Зажатая его телом и тем, как он держал мои руки за спиной, я была не в состоянии пошевелиться.

Он провел языком по моей шее и нежно прикусил в месте, где бился пульс.

— Он прикасался к тебе в машине, детка? — прошептал он, посасывая мою кожу. — Его губы касались этого тела, которое должно принадлежать только мне?

— Я не принадлежу тебе. Я никому не принадлежу, — пыталась возразить, но мои слова прозвучали хрипло и слабо.

Грейсон перехватил мои запястья одной рукой, а другой начал массировать мою грудь.

— Не похоже, что ты на самом деле это имеешь в виду, — засмеялся он, прикусывая мочку моего уха и скользя языком по моей коже.

— Да, — простонала я, когда его рука сотворила какое-то волшебство с моей грудью, потянув за сосок, что вызвало во мне настоящий прилив вожделения.

— Мммм… Давай посмотрим, что скажет твоя идеальная киска… — прорычал он.

Его рука скользнула по моему боку, мне повезло, что недавно я сделала депиляцию глубокого бикини. Я попыталась сдвинуть ноги вместе, но он просунул свое бедро между моими, чтобы я не смогла.

— Ненавижу тебя! — крикнула я, когда его пальцы задрали низ моего платья… выше… выше, пока он не коснулся моего нижнего белья.

— Я думаю, ты врушка, — рассмеялся он, в то время как его губы продолжали дарить наслаждение моей коже. Его палец скользнул за край моего нижнего белья. Ближе. Ближе. А потом он начал ласкать мою щелку. — И теперь я знаю, что ты лжешь. Ты, блять, промокла вся, — простонал он, резко убирая палец и поднося его ко рту, чтобы попробовать меня на вкус.

Черт… Почему это было так возбуждающе?

— Никогда не пробовал ничего вкуснее, детка.