Все зависит от того, для кого исполняется пьеса. Итак, как я уже говорил, пираты напали на Ганджам и Соро и зашли почти в каждый порт и пристань на северном побережье Калинги. Начались ужаснейшие битвы со времен вторжения Магадха. Пираты совершали набеги на торговые суда на виду у царя Читрагандха и поднимали паруса, чтобы выйти в море, стоило калинганским галерам появиться на горизонте. Но они проиграли потому, что были повстанцами.

– Что вы имеете в виду?

– Пираты и наемники могут бесконечно убегать, прятаться, сдаваться и скрываться, но, когда ты становишься повстанцем, последняя битва – это битва за твой статус. Каждый из них был могучим пиратом, каждый из них, но, когда они сошлись с боевыми галерами, сравниться с ними корабли пиратов не могли. Разумеется, тут повлияли деньги, данные Магадхом. Но люди ждали, чем кончится битва. Ставки были сделаны.

– Люди делают ставки на битву?

Мардин улыбнулся:

– Это делает жизнь интереснее, хотя на мелочь ставок не делают. Разумеется, в торговле восточные люди наиболее трудолюбивы, но в тот день много людей потеряло свои деньги. Царский флот знал о каждом шаге повстанцев задолго до того, как они были готовы его сделать. Военно-морской флот потопил половину их кораблей, убил самых сильных пиратских капитанов, а остальных отправил в тюрьму. Черный Лебедь стояла на эшафоте с петлей на шее, и конец веревки держал царь Читрагандх. Дальнейшее достойно пера лучшего писателя – царь поцеловал Черного Лебедя в лоб.

– Что?! – Карна потрясенно замер.

– Она была его дочерью. Она специально возглавила восстание, чтобы собрать всех заблудших пиратов вместе, дабы царь мог предать их огню.

У Карны отвисла челюсть.

– После этого пиратство в Калинге стало весьма непопулярно. Наступили хорошие времена для хитрых торговцев, бесчестных продавцов и ушлых страховых агентов. Конечно, пираты по-прежнему существуют, но они не приближаются ни к Чилике, ни к Ганджаму, ни к побережью ближе чем на семь йоджан. Но мир в море означает, что самое страшное, с чем за последние пять лет сталкивался флот Хастины в Анге, – это корабли, зараженные чумой. Наступило спокойное время. Но покой не означает счастье, Карна. Мир означает и то, что на море стало меньше пиратов и пиратских кораблей. Обычно торговцы платили кораблям Хастины целыми корзинами соверенов за то, что их сопровождали морем к Золотым островам. И что стало с этой прибылью? – Он сдул с ладони воображаемое облачко пудры. – Наступил мир, и Анга перестала приносить прибыль. Так что, когда господин Шакуни предложил мне освободить должность Верховного Магистра, я был более чем счастлив принять это предложение. Теперь это твоя головная боль, Карна.

Так вот почему он устроил беспорядки в Анге. Не для того, чтобы сохранить за собой должность Верховного Магистра, а чтобы усилить свое положение. Карна нахмурился, заерзав на стуле. Каждый может столкнуться со встречной волной, но Карна чувствовал, что его приковали ко дну и он тонет.

– Но раз уж благотворительность Дурьодханы продолжается, ты должен знать, что я узнал о некоторых планах. Весьма коварных… – Бывший Великий Магистр обмакнул кусок хлеба в соус. И снова закашлялся. Так громко и сильно, что почти слышно было, насколько ему больно. Пракар Мардин как-то странно глянул на хлеб и вновь зашелся в сильном приступе кашля. Его лицо покраснело.

– Выпейте немного вина, мой господин, – предложил Карна, довольный тем, что эта коварная крыса страдает. Беспорядки, которые он устроил, сделали Дурьодхану очень непопулярным в Хастине. Его покинула знать. Торговцы призывали к убийству. Во времена кризиса престолонаследия в Хастине Мардин оказался самой большой занозой в боку Дурьодханы. Так что Карна с трудом сдерживался, чтоб не придушить заговорщика.

– Да… – Новый кашель. – Отличная мысль… – Верховный Магистр поднес чашу ко рту, но, прежде чем она успела коснуться его губ, он вновь разразился кашлем, настолько сильным, что был вынужден откинуться на спинку стула.

– Мой господин! – Вот теперь Карна встревожился. Вскочив, он поспешил к Мардину и попытался поддержать его дрожащее тело. Темное вино запачкало одежду и маленькими ручейками разбегалось по столу, растекаясь то вперед, то назад вместе с покачиванием корабля. Карна развернул старика и ударил его по спине тыльной стороной ладони. Изо рта Пракар Мардина посыпались остатки пищи, и мужчина отчаянно вцепился в руку Карны. Дверь распахнулась, и в каюту ворвались вооруженные стражники Великого Магистра.

– Прочь от него, кретин! – рявкнул один.

Как же сложно быть Верховным Магистром.

– Он не задыхается, но у него перехватило горло, а шея – твердая как камень. Приведите корабельного целителя, – приказал Карна, со страхом глядя на еду на столе. Мардин, которого он продолжал поддерживать, шевелился все слабее.

Но охранники не сдвинулись с места. Уставившись на Пракара Мардина, они опустили копья, и на их лицах возник ужас. Нахмурившись, Карна повернул Мардина к себе. Зрачки почти не были видны, сменившись жуткой белизной, а на шее виднелись кровоточащие царапины – Магистр отчаянно пытался расцарапать собственное горло. Карна понял, что его отравили.

Внезапно один из охранников проревел:

– Копья! – И Карна увидел, как телохранители разом направили на него острые наконечники. – Подонок! Сейчас ты умрешь, решт!

III

Левая рука сама обнажила кинжал, а пальцы правой руки, действуя по заученным правилам, поднялись в угрожающем жесте. Разум подсказывал, что сначала стоит попытаться разрешить все без боя, правда, он не помнил, когда в последний раз следовал велениям разума.

Стоило распространиться новости об отравлении Мардина, и везде разлилось безумие. Карна идеально подходил на роль козла отпущения, а потому он почти уже и сам был готов поверить, что он приложил к этому руку.

Естественно, Карне никто не поверил, когда он объявил, что он новый Верховный Магистр Анга.

– Могу я напомнить вам о последствиях задержания Верховного Магистра, друзья мои? – спросил Карна.

– Если ты Верховный Магистр, – сказал один из толстых таможенников, жуя табак столь же энергично, как корова, – тогда я царица Панчала.

Карна почти услышал скрипучий голос своего учителя: Лучшая победа – та, что одержана без насилия. Сделав глубокий вдох, он сказал:

– На самом деле нет необходимости нам спорить. Плыть до земли осталось недолго. Отдайте меня в руки правосудия. – Он посмотрел на анганцев, все еще сжимающих оружие, а затем повернулся к таможенникам: – Я приглашен лично верховным правителем Калингана, Читрагандхом. Так вы обращаетесь с его гостем? Я имею право, чтобы со мной обращались как с дипломатом.

– Оставьте его нам! – прорычал один из