– Франси? – спросил он. – Это колдовство?

– В том смысле, как понимаете вы, милорд, – нет. Это редкий дар лесной нимфы.

– Что за нимфа? Что за дар?

– Бывает, рождается девочка, и на нее обращает внимание дух леса – лесная нимфа. Но такое бывает у язычников, что поклоняются лесу, природе, ветру. Не слышала о таком культе у степняков.

Арзума сидела с непроницаемым лицом и молчала.

– Где прикажете поселить господ? – вздохнув, спросила Франси.

– А где есть свободные помещения?

– Только у вас в подвале. В башне нужно делать ремонт.

– Тогда пока в моем подвале, в комнате, где стоит наковальня. Ее вынести в одну из свободных камер. Поставьте кровати и бочку с водой. Приставьте к ним служанку.

– Так Рада одна справится, – ответила Франси.

Антон подумал и кивнул.

– Согласен. – Затем улыбнулся: – Ну, а кормить сегодня будут?..

Глава 9

Было уже далеко за полночь, когда все разошлись. За столом остались сидеть хорошо подвыпивший Торвал, трезвые Эрзай и Антон. Торвал косил глазами. Крепкая настойка Франси подействовала на него.

Эрзай не пил вообще ничего, кроме хорошего эля. А Антон вспомнил о своей способности не пьянеть слишком поздно и, употребив не меньше пол-литра крепкого самогона, был трезв как стеклышко и зол на самого себя. Не поднял настроение. Только продукт перевел и нагрузил печень. Обидно…

– Эрзай, – Антон поманил степняка. – Завтра утром отвези плененного рыцаря на дорогу, в места, где стоит стойбище рода бея Бортана. И отпусти. Бею скажи, чтобы рыцаря поймали и продали в Овельхольме. И вот еще что. Я узнал, что твоя молодая жена хочет иметь свой дом в поселке. Я прикажу Флапию нанять крестьян для его строительства. Или присмотри себе дом из тех, что можно купить.

– Я уже присмотрел, ваша милость. Есть дом на краю деревни, у спуска к реке, и меня он вполне устроит. Дом крепкий. Дайте лес, я его подремонтирую. Торвал накует скоб и гвоздей. Там и лошадей содержать можно, и скотину.

– Без проблем, Эрзай. Сколько тебе надо серебра?

– Десять талантов, ваша милость… Я отработаю, – поспешил добавить Эрзай.

– Это мой тебе подарок, Эрзай. И жалование тебе увеличу – спишу долг. И буду платить по два серебряных таланта в две десятины.

– Спасибо, милорд, – Эрзай засветился от радости.

– Торвал, – Антон обратился к другу шеру. – Дай Эрзаю десять серебряных талантов.

Торвал хоть и был пьян, но рассудительность и здравый смысл не потерял.

– Лучше медью, сэр Антей. Крестьянам оно все выгодней, чем серебро. Его менять надо… Менялы обжулят…

– Хорошо, выдай медью, – согласился Антон.

– А медь у Франси, – ответил шер и, налив из кувшина настойку, выпил еще самогона.

– Франси! – крикнул Антон.

Из кухни выглянула раскрасневшаяся женщина.

– Что, ваша милость?

– Франси, выдай Эрзаю десять талантов серебра, медью. Он хочет купить дом.

– Знаю я этот дом, – Франси поджала губы. – Он больше восьми талантов не стоит. Там еще работы много. Крышу перестилать, полы стелить. Двери менять. Старуха-ведунья два года как померла, а ее дочь Марзуна о доме не заботилась. Хотя подворье большое, на краю деревни стоит…

– Тогда ты от моего имени выкупи этот дом, отремонтируй его, и когда будет готово, пересели туда Эрзая с женой.

Франси недовольно покачала головой, с нескрываемым осуждением посмотрела на Эрзая.

– Ты, Эрзай, не мужик. Столько воли бабе дал. И была бы баба как баба. А то ни переду ни заду. Наши девки и то справнее, и пышнее, и румянее.

– Ты, Франси, ничего не понимаешь, – обиделся Эрзай. – Меня сосватал его милость. Как я мог отказаться?

– Не выдумывай, – буркнула Франси. – Ты просто подъюбочник, и жена тобой вертит, как корова хвостом. Вот почему она не работает, как все?

– Она еще молода, – опустив голову, ответил Эрзай.

– Ага, как подставлять свой передок, так она уже взрослая. Все слышали, как она орет по ночам и стонет. А как работать, так молодая?

– Я не слышал, как она орет, – смеясь, произнес Антон.

– Это потому что вы в подвале спите, ваша милость. Вот что с ними делать, ваша милость? – спросила Франси.

– А что делать? – продолжая смеяться, переспросил Антон. – Завидовать будем Эрзаю.

– Вот еще! – возмущенно передернула плечами Франси. – Не мужик ты, Эрзай, – снова осуждающе повторила Франси. Она поджала губы и уже совсем другим, нежным, материнским взглядом посмотрела на Антона. – Все сделаю, ваша милость, как вы приказали. Только девка долго с Эрзаем не проживет, найдет себе мужа получше и побогаче.

– Не найдет, – усмехнулся Антон. – Она моя собственность. Передай ей и Зухре, что младшая должна работать, как все. Шить, ткать холсты и ковры. Иначе заберу от мужа и выдам замуж за свинаря. Будет жить вместе с ним в хлеву. – Антон подмигнул опешившему от таких слов Эрзаю. – Приведу твою жену в порядок, – шепнул Антон. – Если сам не можешь. Правда, Эрзай, неправильно, когда хвост всем телом вертит. Если не дает тебе, то бей ее кнутом и не бойся. Иначе ее выпорет Сильтак.

Торвал услышал сравнение с хвостом и стал хрюкать от накатившего смеха. Эрзай зло на него посмотрел.

Антон как ни в чем не бывало задумчиво произнес:

– Вот еще Торвалу жену найдем…

Шер поперхнулся и перестал смеяться.

– Зачем? – спросил он.

– А затем, что в мире должно быть каждой твари по паре.

– Так вы тоже один, – ответил шер.

– Ты что, милорда сравнил с тварью? – спросил Эрзай. Торвал, не зная, что сказать, захлопал глазами.

– Не надо меня женить, сэр Антей. Мне и так хорошо.

– Ладно, не буду. А ты не смейся над Эрзаем. Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе досталась жена, как Вирпела.

Шер выпучил глаза.

– Упаси меня святой отец Шер, – ответил он.

– А это кто такой? – спросил Антон.

– Прародитель их, – буркнул Эрзай. – Так я пойду. Утром рано, как приказывали, тронусь в путь с пленным рыцарем. Возьму для охраны двоих стражников.

– Ага, иди, Эрзай, – кивнул Антон. – Я распоряжусь, чтобы тебе выделили двух бойцов.

– И я пойду, – встал из-за стола Торвал, – а то вы как выпьете, сэр Антей, так сразу таким становитесь…

– Каким таким? – Антон с улыбкой посмотрел на бордоволицего шера.

– Опасным. Вам бы всех женить и замуж выдать.

– Люблю, Торвал, делать людям добро. У нас говорят – делай добро да пускай его по ветру, и оно к тебе вернется.

– А у нас говорят сходить до ветру, это значит… Значит то самое. Что-то понимание добра, сэр Антей, у нас разное.

– Понимание добра действительно у нас разное, – согласился Антон, – ты, Торвал,