Шрифт:
Закладка:
Обойдя караулы, Тимофей подкинул пару толстых веток в костер и прилёг на попону. Над головой было бескрайнее, полное звёзд небо. Вот так же когда-то он смотрел в него, лёжа у костра возле горы Торатау в совсем другом месте и в другом времени. А небо тогда было точно таким же. Так же сияли эти звёзды, и негромко потрескивали сгоравшие в костре дрова. Только вот лежали рядом совсем другие люди. Друзья? Не знаю, не уверен. Сейчас их друзьями он бы, пожалуй, не назвал. Товарищи? Да и то с большой натяжкой. Таким товарищам он бы не доверил прикрывать свою спину в бою. Знакомцы, вот как в этом времени их тут называют. А вот те, кто сейчас с ним рядом, те да, те из любой сечи тебя раненого вывезут, а перед этим ещё и сделают всё, чтобы оградить, чтобы уберечь тебя от клинков неприятеля, невзирая на смертельную опасность самому. И сделают это они, совершенно не задумываясь, не анализируя, а стоит ли вообще смысла такой вот риск. Просто потому, что ты свой. И последним сухарём, глотком воды поделятся, и это дело для них само собой разумеющееся и обычное. Кто же они? Братцы. Вот самое точное определение.
– Братцы, братцы. – И он, закрыв глаза, заснул.
В горах следовали обычным порядком. Впереди, в ста шагах от основного отряда, держался передовой десяток. Пятёрка замыкающих в полусотне позади. Ехали настороже, осматривая каждый кустик и валун на склонах. Мушкеты и штуцера из бушматов вынуты и лежат на луке седла, придерживаемые одной рукой. Вскинул их в случае опасности, отщёлкнул курок и бей прямо с коня, а надо – так выпрыгивай и прячься за камнем, ружьё у тебя всегда готово к стрельбе. В первый день прошли немного и заночевали в небольшой долине у горной речушки. Костры капитан-поручик разжигать запретил, предполагая близкое нахождение персов. Отделение Гончарова, так же как и другие, сбилось в кучу, постелив войлок и укрывшись шинелями с бурками, драгуны скоро уснули. Караулить выпала очередь другим, и, как ни коротка была ночь, удалось отдохнуть. С первыми лучами солнца напоили и накормили лошадей, сами перекусывали сухарями уже в седле, запивая их свеженабранной в речушке ледяной водой. Ехали дальше, ещё более сторожась. Передовой десяток и вовсе спешился, перебегая впереди и прикрываясь камнями на обочине. После обеда следовать в нём выпало отделению Гончарова. Трижды уже натыкались на следы присутствия людей. Пару раз попадались места стоянки, на которые указывали забросанные камнями и щебнем следы от лошадиного помёта.
– Хорошо прикрывали, – заметил, разворошив камни, Кошелев. – Значит, такой же, как и у нас, дозор тайно рядом ходит. Был бы это самый обычный войсковой разъезд, не скрытничал бы так.
– А кто, персы? – спросил Федота Лёнька.
– Да кто же их знает. По лошадиным яблокам ведь не определишь, кто там хозяин. Могут быть и казаки́. Те тоже затирать след горазды. Были бы какие-нибудь тряпицы, али, может, пуговица упала, да пусть хоть та же патронная бумага, чего-нибудь эдакое, человечье, так ведь нет ничего. Одно могу сказать точно: недавно тут стояли. Не более как два дня этим следам.
– Идём потихоньку. – Гончаров махнул рукой. – Вон наши уже впритык подошли. Пошли, пошли. – И, перехватив удобнее мушкет, спрыгнул с камня на дорогу. Вскоре она завела в ущелье, с правой стороны бежала стремительная река, а прямо за ней высились отвесные скалы. С левой – возвышался заросший кустами горный склон.
«Удобное место для засады, – отметил про себя Гончаров, – есть где скрытно залечь, а вот тому, кто идёт по дороге, в случае боя придётся очень несладко. С дороги этой куда, к реке побежишь? Так ты сверху как на ладони. Стрелкам бей кого хочешь на выбор».
Похоже, все в его отделении думали так же. Новичков в нём уже не было, все драгуны обстрелянные, науку горной войны кровью писали, своей и чужой.
– А ну стой! – раздался резкий крик со склона. – Стой, я сказал! Стреляем!
Драгуны, словно воробьи, рассыпались по придорожным камням и направили стволы на горный склон.
– Тимоха, ты, что ли?! – донёсся знакомый голос. – А ну-ка встань, покажись!
– А ты кто такой будешь?! – выглядывая из-за камня, крикнул Гончаров. – Сам откройся!
– Помнишь меня? – Над кустом приподнялся человек. – Не забыл, как перед Нухой у реки из-за камня вместе стреляли?
– Харин! Стенька! – обрадовался Тимофей. – Свои, братцы, не пальните сдуру! – крикнул он отделению и вышел к дороге.
Со склона, осыпая вниз камни, спустились трое казаков, кроме урядника, Тимофей узнал и Маркела. Из-за кустов и камней между тем продолжали смотреть на дорогу стволы ружей, командир спустился, но его люди продолжали присматривать за дорогой.
Обнялись как старые знакомцы.
– А я ведь тебя сразу узнал, – оглядывая драгуна, проговорил с улыбкой урядник. – Идут крадучись, то ли наши, то ли не наши. А тут на тебе – драгун Тимоха с алым бантом на груди. Так бы, может, и стрельнули, когда вы побегли, да я остановил.
– Так ведь видно, что свои? – удивился Гончаров. – Мундиры, оружие наше, драгунское, сразу ведь понятно, что не турки и не персы. Чего стрелять-то?
– Ну, ты так не скажи. У персов сейчас особые сотни из бывших наших беглых солдат имеются. Ими там даже наши офицеры-перебежчики командуют. Одеждой они на вас уж больно сильно похожи, чёрные высокие шапки, на ногах сапоги, на кафтанах ремни и даже на ружьях штыки, что совсем необычно для персов. Обознались уже один раз, двоих станичников потеряли. Бьются яро, злыдни, знают, что им пощады не будет.
– Вот те раз, – проговорил удивлённо стоявший рядом Блохин. – Так-то слыхали про это, даже видели таких, когда с Карягиным два года назад отступали. Но там-то их совсем немного было, этих самых перебежчиков, а тут, говоришь, аж целые сотни?
– Переманивает к себе султан людишек, серебро, золото им сулит, кто слаб, тот не выдерживает, – объяснил урядник. – А кто-то от начальства сбегает, ежели оно шибко зверствует. Персы-то, они мягко стелют. Обещания богатые раздают. Семьи заводить разрешают и многого не требуют, повоевал летом – и живи как хошь до нового похода.
– А сами-то персы рядом? – спросил его Гончаров. – А то нас приглядывать за ними послали. Про вас тоже
