– А ты к кому в Покровское? – когда дальше зашагали вместе, совершенно буднично поинтересовался старший.

Миша решил не скрывать и не придумывать. Вдруг ему снова подскажут.

– К Николаю Васильевичу, – выложил честно. – Вы его знаете?

– Угу, – кивнул младший, а старший добавил:

– У нас его все хорошо знают.

Николай Васильевич именно так и говорил. И стало еще спокойней.

– А где его дом, покажете?

– Конечно. Ты не волнуйся, – улыбнулся мужчина, а его приятель коротко хохотнул.

– Только дойдем сначала.

Глава 32

Дорога разворачивалась бесконечным полотном, но не прямо вперед, а постепенно немного загибалась в сторону, уводила все дальше от реки, но зато все ближе к Покровскому. Правда, в какой-то момент Мишины попутчики решили с нее сойти на хорошо утоптанную тропку, опять ведущую в лес.

Миша неуверенно притормозил, не торопясь сворачивать.

– Ты чего застрял? – недоуменно поинтересовался старший.

– Так разве нам не по дороге надо? – уточнил Миша.

– Здесь наперерез ближе, – пояснил младший. – Все тут ходят, если пешком. Это на машине только по дороге. Даже на велике обычно здесь ездят. Полчаса точно сэкономим.

На целых полчаса быстрее – это хорошо.

– Топай первым, – предложил старший. – Здесь не собьешься.

Миша привык слушать тех, кто знал больше и чувствовал себя увереннее. Того же Макса. Да и возразить вроде было нечего. И он двинул вперед по тропе, а попутчики зашагали следом. Но то ли потому, что опять пришлось свернуть с точно обозначенной дороги, ведущей к нужной цели, и зайти в лес, то ли потому, что Миша не видел, что там творилось за спиной, а только слышал шаги и шелест, опять в сознание начали закрадываться сомнения.

Почему эти мужчины даже не поинтересовались, кто он и откуда тут взялся, а только спросили, куда идет? Почему запустили его вперед? Чтобы сам он всегда оставался на виду, но при этом понятия не имел, что происходит позади? И лес.

Опять кругом был только лес, в котором он совершенно не ориентировался и не мог разглядеть за деревьями, что ожидало впереди. А еще Мише стало казаться, будто его вели под конвоем, сторожили каждое движение. Ведь, если подумать хорошенько, действительно все выглядело слишком странно. И не одно то, что его не стали расспрашивать.

Мужчины не шли по дороге, когда он их увидел, а стояли, будто чего-то дожидались. Или кого-то. И только когда Миша подошел и выяснилось, что им по пути, только тогда они сдвинулись с места.

А вдруг это не случайное совпадение? И поджидали они не кого-то, а именно его?

Сердце бухнуло где-то в районе солнечного сплетения, хотя и находилось выше, вдоль позвоночника пробежал холодок. Миша остановился, обернулся.

– Ну чего опять? – едва не налетев на него, недовольно поинтересовался шагавший сразу следом младший.

Старший чуть отстал. Шел и на ходу что-то набирал в телефоне, а когда заметил, что Миша смотрит, сразу засунул мобильник в карман.

– А мы так точно в Покровское придем? – спросил Миша у младшего, и голос предательски дрогнул.

– Точно-точно, – подтвердил тот и усмехнулся.

Мише совсем не понравилась его усмешка. Но ведь не скажешь: «Извините, я лучше вернусь и пойду дальше по дороге, без вас, один, потому что меня напрягает, как вы улыбаетесь».

– А у вас телефон есть? – обратился он ко второму, незаметно отступая. – А можно я позвоню?

– Кому? – озадачился старший.

Он уже не выглядел настолько же доброжелательным, как на дороге, смотрел чуть прищурившись, пронзительно и остро.

– Своим, – пробормотал Миша. – Скажу, что уже почти дошел.

И кажется, именно в этот момент все друг про друга всё поняли.

Младший резко подался вперед, попытался схватить Мишу, но тот, каким-то чудом, даже толком не осознав, а среагировав на автопилоте, увернулся. Мужчина только сумел вцепиться в одежду, но не удержал. А Миша отскочил еще дальше и без промедления рванул прочь, не по тропинке, а в лес, невзирая на то, что опять понятия не имел, куда надо бежать. Но «случайные попутчики» не собирались его отпускать.

Из-за спины долетали чужое дыхание, топот и окрики:

– Да стой, пацан! Что на тебя нашло? Чего ты напугался? Да стой! Никто тебя не обидит!

Ага! Как же!

Неужели они думали, что он снова поверит? И на самом деле, как дурак, остановится? Да он бы еще прибавил скорости, если бы мчался не по лесу. А тут слишком легко споткнуться и упасть.

Миша хотел сигануть в какие-то заросли погуще. Он худой и не слишком высокий – легко протиснется, а вот взрослым мужчинам будет сложнее продираться сквозь ветки. Но внезапно прямо из кустов навстречу ему выскочил человек, бросился наперерез. Еще и с двустволкой в руках.

Дыхание мгновенно сбилось, но Миша все равно резко повернул, метнулся в сторону.

Вот тут и случилось то, чего он боялся.

Нога зацепилась за корягу, по закону подлости возникшую как раз на пути, и Миша не просто запнулся и сбился с темпа, а рыбкой полетел вперед, с размаху грохнулся на землю, ударился локтем обо что-то твердое.

Жутко больно. Аж в глазах потемнело. И сейчас его точно сцапают. Тем более преследователей теперь трое, а один из них еще и вооружен.

Миша вжался в землю, каждое мгновение ожидая и даже уже представляя, как на него наваливаются или, наоборот, как хватают, тянут за шиворот, чтобы поставить на ноги. Но секунды летели, а ничего подобного не происходило. Зато рядом раздались явственные звуки борьбы или драки – удары, крики, злые ругательства. Тогда он шевельнулся, приподнялся, сел, осмотрелся.

Ну да, так и было. Они и правда дрались: Мишины преследователи и мужчина, хотя, скорее, парень с ружьем, выскочивший навстречу.

Значит, он был не за них, а против? То есть на стороне Миши?

Хотелось надеяться.

Или все-таки лучше подняться и сбежать? Пока на него не обращали внимания. Как раз возник подходящий момент.

Парень ловко и безжалостно орудовал ногами и прикладом. Один противник, тот, что помладше, уже валялся в траве, даже не пытаясь встать, да и второй рухнул от удачного удара, правда, всего лишь на колени, выругался, вскинул голову, уставился на парня и вдруг неверяще выдохнул:

– Семен? Ты? – А затем с ненавистью и презрением выплюнул: – Ты ж вроде сдох. Папаша же тебя пристрелил.

– Да, – согласился парень, кривовато усмехнулся, перевел дух. – Но ради такого случая спецом восстал