надеяться на лучшее, но частью моей работы было готовиться к худшему.

Рука парила над местом для подписи. Мне было трудно принять решение, потому что поддержание рабочих отношений имело не меньшее значение. Монк не был опасен: он был грязным дилером, который вполне мог просто хвастаться перед другими заключенными, чтобы произвести впечатление.

Я наклонилась к Дэйву.

– Если ты пообещаешь, что полицейские не выпустят его из виду на протяжении всего этого времени, то я поставлю свою подпись.

– Обещаю. Передам сотруднику, ответственному за это дело, чтобы он разговаривал с Марком в комнате для допросов, и дам ему полный инструктаж.

– Нужно будет провести обыск с раздеванием до того, как он покинет тюрьму, и после этого.

Это даже не обсуждалось.

– Без проблем.

– Не облажайтесь, – сказала я, обеспокоенно глядя на него.

– Этого не случится, – заверил он меня.

Еще раз пристально посмотрела на него и поставила подпись.

Я специально пришла в приемное отделение, когда Монка передавали полиции. Моя главная цель состояла в том, чтобы сделать последнее предупреждение.

– У нас есть данные, что этот заключенный что-то замышляет. Я не хочу, чтобы его оставляли одного ни на минуту или чтобы он оказался в ситуации, где сможет завладеть наркотиками. Все ясно?

Монк этого не слышал. Он был пристегнут наручниками к одному из полицейских, а второй коп стоял рядом с ним. Преступник был лысым и с недельной щетиной на лице. Худой. С жилистыми руками. Рост 175 сантиметров. В нем не было ничего примечательного, за исключением выражения скуки на лице. На нем был серый тюремный спортивный костюм. Штаны свисали с его задницы, обнажая клетчатые боксерские трусы.

Сотрудник полиции, ответственный за перевозку заключенного, был раздражающе дерзким. Его руки были небрежно засунуты в карманы, когда он разговаривал со мной.

– Неважно, мы со всем разберемся, – сказал он, пожимая плечами.

– Нет, не «неважно», – ответила я, пристально глядя на него. – Следите за ним!

Очевидно, его заботило лишь то, чтобы вывести заключенного из тюрьмы.

– Я подписала разрешение только по той причине, что мне пообещали принять все необходимые меры предосторожности, – повторила я.

Практически шипела, произнося эти слова.

– Да, хорошо. Я не из тех, кому нужно повторять.

У меня снова сработало шестое чувство. Раздражающее. Сбивающее с толку. Оно подсказывало мне, что в ходе операции что-то пойдет не так.

Ответ того парня не вселил в меня уверенности. Фактически все трое были дерзкими, и им казалось, что они знают все и даже больше. Ответственный надзиратель с черными кудрявыми волосами, зализанными ото лба, избегал моего взгляда и развернулся, чтобы уйти.

Я наблюдала, как трое мужчин выходят и как Монка помещают в заднюю часть тюремного фургона. Один полицейский сел сзади рядом с ним, а второй расположился спереди.

– Я хочу, чтобы ровно в 18:00 он снова был здесь, – заявила я.

Полицейский сделал вид, что снимает шляпу, а затем поднял оконное стекло.

Марк, главный надзиратель, ответственный за сбор разведданных, тоже пришел проводить Монка. Он посмотрел на меня и точно прочитал мои мысли.

– Когда Монк вернется, мы посадим его на стул-сканер, – сказала я. – Проведем обыск с раздеванием. Дадим псу обнюхать его и посмотрим, что будет.

– Будет сделано, босс.

Я попросила сотрудников приемного отделения позвонить мне, как только нога Джо Монка снова ступит на территорию Уормвуд-Скрабс.

– Уже иду, – сказала я и вскочила со стула, не успев положить трубку. Мы с Марком поспешили в приемное отделение и одновременно позвонили кинологам. Монка ждал целый приветственный комитет.

Полицейские не стали оставаться. Высадив заключенного, они уехали на фургоне. Два наших сотрудника присматривали за Монком, который выглядел куда менее скучающим, чем когда его увозили. Более того, у него появился блеск в глазах.

Я подозрительно оглядела его с ног до головы.

Монти и кинолог Трейси пришли через несколько минут, и довольное выражение мигом исчезло с лица Монка.

– Давайте отведем его туда, – сказала я, указывая на боковой кабинет, где мы должны были провести тщательный обыск.

Все вошли внутрь, и Монк стоял неподвижно, как доска, когда приблизился Монти.

– Ты боишься собак? – пошутила я. Не сдержалась.

Монти поднял блестящий мокрый нос. Ноздри раздувались, когда пес ловил запах. Он спокойно подошел к Монку, который весь сжался. Еще раз обнюхав заключенного, Монти сел.

У меня в горле образовался комок злости. Я попыталась проглотить его, но он не сдвинулся с места. Сильно кашлянула, а затем все высказала:

– Считаю, что у тебя с собой наркотики. Я собираюсь посадить тебя на стул-сканер, чтобы подтвердить свои подозрения.

Я приготовилась к типичным возмущениям: «Я не знаю, о чем вы, босс!»

Вместо этого он ответил:

– Не беспокойтесь, я их отдам.

И все? Это было легко.

– Прекрасно! Отдавай!

Монк начал спускать спортивные штаны.

Неужели он собирался достать контрабанду из задницы? Я бы этого не вынесла.

– Подожди! – Выставила руку вперед и вышла из комнаты вместе с кинологом, оставив двух мужчин-надзирателей разбираться с извлечением контрабанды.

Через несколько минут из бокового кабинета вышел один из надзирателей. Он держал в руках большое количество героина и марихуаны, а также два мобильных телефона.

– Черт возьми! – воскликнула я. Этот нахал собирался пронести все это в тюрьму. Мой гнев снова усилился.

Оказалось, он прятал это не там, где я предполагала, хотя это место едва ли было чище. Контрабанда была засунута в трусы и прела прямо у его «инструмента». Я уж точно не собиралась приближаться к тому месту.

Как вы уже догадались, его направили в ШИЗО.

Тем временем я кипела от гнева. Знала ведь, что эти наглые полицейские все испортят. Сколько еще раз мне нужно было повторить им, чтобы они наблюдали за Монком, как ястребы? Как?! Как, черт возьми, он завладел наркотиками? Что-то не сходилось. У меня был нюх на вранье, и здесь им сильно воняло.

Виновные должны были понести наказание.

Первым в моем списке был Дэвид, ответственный за связи с полицией. Парень мне очень нравился, но он нарушил обещание и должен был ответить на мои вопросы. Я позвонила ему на личный мобильный, поскольку было уже 19:00. По всей вероятности, он уже вытянул ноги перед телевизором. Дело было неотложным.

– Мы должны встретиться утром, – объявила я. – Приходи в мой кабинет к половине восьмого.

Это не подлежало обсуждению.

– Что-то случилось?

Я старалась сдерживаться.

– Да, случилось кое-что серьезное, и я могу гарантировать, что это будет иметь большие последствия.

Должно быть, в тот вечер я посмотрела полдюжины серий «C.S.I.: Место преступления», чтобы успокоиться. Я кипела от злости на полицию. Я сообщила полицейским о разведданных, а они полностью проигнорировали их. Я пробовала все на свете, чтобы положить конец контрабанде наркотиков, а люди, которые должны были помогать мне в этом, вели себя так, будто это не имело никакого значения. Они даже не задумывались об ущербе, который наркотики могли причинить внутри тюрьмы, или наших отношениях, которые, как мне казалось, мы пытались сделать доверительными.

Говорить