Шрифт:
Закладка:
— Как тока в свой дом вошли приставники, — бубнила в ухо Шанель, — с него спало заклятье. Прежде-то в него никто не мог забраться и очаг разрушить. А теперь можно. Пока твоя бабушка там колдует, нельзя их до дома допускать. Ну, ты тут обороняйся, а я гляну, как там у ней дела.
— Обороняйся, — передразнила её Лёка, наблюдая, как на неё надвигаются шестеро волотов. — Хоть в штанах, и то ладно. А то любуйся на их причиндалы.
Вообще-то она здорово рассчитывала на свои волшебные стрелки. И запускала их в полёт одну за другой. Понимала, что с одного выстрела такого монстра можно и не уложить. Но твёрдо рассчитывала, что быстро затюкает их насмерть. Верней, дематериализует.
Однако великаны дематериализоваться не захотели. Стрелы прошивали их насквозь, а эти увальни, как топали вперёд, так и продолжали. С непреклонной уверенностью в своей неуязвимости. Она заподозрила неладное. Тем более что взгляды пары центральных нападающих обращены на приставника. А вот четверо остальных пялились исключительно на землянку.
Поскольку при них не было оружия — а такими слонами легко свалить набок локомотив –
Лёка быстро догадалась, каков их план. Если дружно навалятся, запросто обрушат еле живой сруб на очаг. А там бабуленька — с замиранием сердца потихоньку отступала она к землянке.
Получится удержать эту шайку, не получится — в последний момент она должна быть рядом с бабушкой. Без внучки та никуда отсюда не уйдёт — сколько не расписывай, как лучше сделать. Поэтому в лепёшку разбейся, но окажись внутри — приказала себе Лёка, рискнув изменить планы врага.
Она разбежалась, делая вид, что летит прямо на центровых. Когда её уже почти коснулись огромные лапищи, вильнула вправо. Прошмыгнула в тыл врага между теми волотами, которые вожделенно пялились на землянку, не видя ничего вокруг. Оба центровых тотчас развернулись и неловко бросились на юркую лучницу. Остальные, как пилили вперёд, так и продолжили. Всё зря: отвлечь их на себя не вышло.
Улизнуть от преследователей труда не составило: они в разных скоростных категориях. И Лёка бросилась обратно. Заняла свой последний рубеж перед самой землянкой и продолжила бесполезный обстрел. Пускала одну стрелу за другой — никакого толка.
— Чтоб вы сдохли, — досадливо процедила она под нос, лихорадочно размышляя, не пойти ли на них врукопашную.
А что? Семь бед — один ответ.
— Не выходит? — участливо поинтересовались из банки.
— Поможешь? — раздражённо буркнул приставник, не прекращая бессмысленную стрельбу.
Блисковицы возвращались к хозяйке, повесив нос. И с надеждой подмигивали: дескать, не тормози, сделай что-нибудь.
— А я чем помогу? — явно ненатурально удивилась Шанель. — Ежели сама себе помочь не хочешь.
— Как?
— Заговором.
— Подскажешь, каким?
— А я откуда знаю? Мне ворожба приставников неведома.
Помогла, называется — зло подумала Лёка, шаг за шагом отступая вниз по лествице в землянку. Которая вот-вот рассыплется под напором добравшихся до неё волотов. И брёвна повалятся на голову колдующей у очага бабуленьки.
В дверном проёме показалась рожа одного из центровых. Перекособоченный, укреплённый трухлявыми жердинами проём затрещал. Блисковицы безостановочно били ему промеж глаз. Проносились сквозь уродливую башку и пропадали снаружи. Затем возвращались, протискиваясь в щели между ходившими ходуном брёвнами, и снова в лоб. Круговорот огня в природе.
И вдруг оберег буквально вспыхнул, на миг ослепив хозяйку. В голове так же ярко вспыхнуло воспоминание. Как она — верней, не она, а её предшественница — поливает кого-то стрелами и…
— Стрелки вы мои точёны, — неуверенно пробормотала Лёка, — дву на десяте гран. Перены вы, мои стрелки, пе́рьем сиза орла.
Тут очередная блисковица как раз ударила волота в лоб, и тот пошёл огненными трещинами. Работает — вцепилась она всеми фибрами души в чуть затлевшую надежду.
— Ветром пе́стованы, о́гнем зо́лочены, — сквозь зубы цедила Лёка выплывающие из чужой памяти слова заклятья давно ушедшей лучницы. — Перены́ вы, мои стрелки, перьем сиза орла, — злорадно любовалась, как огненные трещины разбегаются по широкой груди врага. — Да не тот грозно́й орёл, кой по по́лям летат, — сразу две блисковицы ударили в его плечи. — А и тот орёл грозно́й, кой по мо́рям летат! — заорала она в голос, когда волот, наконец, вспыхнул и растаял, тоскливо урча.
Загони человека в угол, дай ему отчаяться под гнётом надвигающей смерти, а в последнюю минуту сунь ему в руки… Какой-нибудь гранатомёт покруче, как в кино. Или волшебный лук, как у неё. И у человека вырастут крылья самого сокрушительного из современных истребителей.
— Осторожней! — строго прокричала в спину заботливая бабушка, когда внучка буквально выпрыгнула из землянки на белый свет.
— С моей ручки, с ясна неба! — так и продолжала вопить Лёка, в упор расстреливая ринувшегося на неё великана. — Летит огненна стрела!
Разобравшись со вторым, развернулась и запрыгнула на крышу из последних сил упиравшейся землянки.
— Той стреле я покорюся! — вонзались блисковицы в ближайших, усердно шатавших её волотов. — Помолюся, повелю!
Она вертелась юлой, осыпая стрелками разрушителей неимоверно древнего родового гнезда приставников.
— Ой, ты, огненна стрела! — первый великан вспыхнул и ушёл в небытие. — Полета́й врага разить! — отправились вдогонку ещё двое. — В чёрно сердце, в чёрну печень! — расправилась она с последним и внезапно успокоилась, спокойно окончив заговор: — В чёрну душу его.
Нет ничего хуже, когда работа закончена, ты расслабишься, и тут вылазят новые проблемы. В буквальном смысле: из земли — тяжко вздохнула труженица, подпрыгивая на стонущей крыше. Весь этот сектор межмирья сотрясался до основания, пока вокруг землянки вспучивалась земля. Расступалась, и наружу медленно вылазила чёрная глянцевая чешуйчатая труба метров пять в диаметре. А под ней оказалась ещё одна.
— Чёрный змей, — авторитетно прокомментировала происходящее Шанель.
Всё время битвы она так и просидела на плече приставника, как приклеенная.
— Который держит в зубах собственный хвост? — вспомнила кое-что из мифологии Лёка.
— Зачем ему это? — флегматично отозвалась игошка. — Что ж он этак,
