Появился и живой свидетель этой встревожившей всех новости, поручик Соляник, вызвавший своим появлением в то же время и радость. Он в Новороссийске был болен тифом, и какая постигла его судьба, не знали и тоже «списали со счета». Оказалось, он попал на остров Аемнос, откуда, поправившись, в числе 250 человек вернулся в Крым. Ввиду начавшихся в Северной Таврии боев, из вернувшихся был сформирован батальон, в котором одна из рот почти целиком состояла из марковцев и направлена на Перекоп в распоряжение генерала Фостикова.

Он рассказал, что в ночь на 26 октября красные на участке генерала Фостикова переправились через Сиваш и к рассвету заняли целиком Чувашский полуостров. Не останавливаясь, они повели наступление в тыл Перекопского вала. Их сдержал батальон с подошедшими из Армянска двумя полками дроздовцев. Контрнаступление этих частей было неудачно. В этом бою поручик Соляник был ранен, а вечером узнал об оставлении вала и отхода на Юшуньские позиции. Прибыв в Джанкой и встретив своих, он и сообщил эту новость. «Новость невеселая, и все же не верилось, что это конец нашему Белому движению. Наоборот, казалось, что выход будет найден», — писал один.

28 октября рано утром эшелон тронулся на Перекоп по недавно построенной железной дороге. Марковская железнодорожная рота продолжала еще работать на ней. На разъезде Чирик пришлось сгрузить батареи, которые пошли в Юшунь походным порядком, а остальные части выгрузились на станции Воинка и также направились туда же.

Около 15 часов, под гул близкой канонады, пришли в село Юшунь, где стоял штаб корпуса. Тут марковцы узнали совсем печальные новости: 1-я, 2-я и, может быть, и 3-я линия Юшуньских позиций уже заняты красными. Корниловцы стояли на 4-й линии. Тем не менее — решение: «Вот подойдут все наши полки, и тогда с корниловцами ударим контратакой». В сумерках 2-му полку приказано сменить 2-й Корниловский, и полк в 250 штыков сменяет полк меньшего состава. Но в каком отчаянном состоянии были корниловцы. Их дивизия понесла огромные потери; ранен командующий дивизией, генерал Пешня; во 2-м их полку выбыл из строя командир полка и почти весь командный состав. Однако корниловцы держались.

Участок, который занял 2-й полк, протяжением до двух верст, седлал железную дорогу. «Найдя в полной уже темноте три Кольцовых окопа, до этого никем не занятых, я произвел осмотр проволочного заграждения. Во многих местах колья повалены, в других совсем отсутствовали. Окопы хорошие, полной профили, но без землянок. Пришлось самим спешно заделывать проходы в проволоке, в местах же ее отсутствия выставить легкие пулеметы. Участок, только этот, был по фронту более версты». На левом фланге полка положение такое же. «Позиция была в крайне жалком состоянии. Часть окопов завалена, проволоки очень мало и колья повалены».

Часа через два полку приказано выдвинуться на полверсты вперед на 3-ю линию обороны, которая не занята противником. Она была в несколько лучшем состоянии. На этой линии полк установил связь влево с 1-м Корниловским полком, но вправо, где должны быть дроздовцы, это не удалось. Пошедшие с этой целью командир батальона и начальник пулеметной команды набрели в маленькой котловине на группу красных, сидевших у костра. Офицеры, бросив ручную гранату, бежали назад. Где же могут быть дроздовцы? Вероятно — за озером Красное.

Полная тишина. Какое расстояние до противника, неизвестно. Впрочем, зачем это знать? Марковцы заняты организацией обороны, рассчитанной на перекрестный пулеметный огонь. Стало известно, что левее марковцев и корниловцев стоит 3-й Дроздовский полк.

29 октября около 3 часов ночи в нескольких верстах вправо началась сильная ружейная и пулеметная стрельба, а через несколько минут заговорили все пулеметы и винтовки марковцев: красные шли с криком «Ура!». Еще минута, и стрельба стала стихать. Перед проволокой остались лежать лишь убитые и раненые. Часа через два красные повторили атаку, и опять с полной неудачей. Но вскоре полку было приказано отойти на 4-ю линию, причем удлинить фронт влево, заняв участок 1-го Корниловского полка. Участок огромный; надежда на пулеметы и на резерв — Инженерную роту.

Остаток ночи прошел в расстановке рот, взводов, пулеметов. Утро сулило атаку противника, но уже с артподготовкой. Никакой суеты. Каждый знал «свой маневр». Может быть, волнение можно было бы читать на лицах, но темно. Копошатся группы на своих местах, каждый выкладывает перед собой кучки обойм. Ясно: молчаливое решение всех — держаться. Светает. Ухнуло орудие красных… другое… ряд батарей. Пристрелка. Огонь на поражение. Снаряды рвутся по проволоке и по окопам. Кругом фонтаны мерзлой земли. Марковцы прижались к стенкам окопов. Загрохотала своя артиллерия.

Ждать атаки долго не пришлось: из окопов 3-й линии поднялись цепи и чуть ли не бегом шли вперед. Еще сильнее загрохотало сзади: открыли огонь два бронепоезда — «Георгий Победоносец» и «Генерал Марков». В первый раз бронепоезд и часть, носящие одно имя, были вместе в бою. Вокруг бронепоездов рвутся снаряды; они маневрируют, подаются назад. Разносится «Ура!» красных и смолкает под огнем пулеметов и орудий. В иных местах они добегают на 100–200 шагов, падают. Залегают их вторые цепи. Марковцы стреляют более спокойно и более прицельным огнем. Красные не выдерживают и бегут назад. Момент в бою, когда марковцы обычно переходили в контратаку, но теперь — это безумие. Десятки против сотен. Не выдерживают, однако, на левом фланге: батальон полковника Агабекова ринулся вперед; он настигает бегущих, но, увидев поднявшуюся навстречу из 3-й линии массу, бежит обратно в свои окопы. Ранен полковник Агабеков. Красные сейчас же начали вторую атаку, но и она кончилась для них неудачей.

Инженерная рота, лежавшая в нескольких стах шагах сзади, подверглась сильному обстрелу и потеряла 8 убитыми и десятки ранеными. Атаки отбиты. Командиры могут подняться из окопов, чтобы лучше наблюдать за противником. Но что это? Пули летят справа и в тыл. Стреляет какая-то цепь с дистанции шагов 1200.

«Дроздовцы стреляют по своим!» — кричат в окопах. Навстречу цепи скачут конные, размахивая марковскими фуражками. Стрельба продолжается. Правофланговый батальон выставляет против нее пулеметы. Но прискакал ординарец: «Приказано отходить».

2-й полк оставляет