Шрифт:
Закладка:
Несколько суток назад здесь проходили, кроме обозов и частей, остатки запасного батальона 3-го полка — человек 10 офицеров и 40 солдат. Их поход был ужасен: они без отдыха и пищи отходили от села Рождественского. Ими овладело полное отчаяние, и вдруг ночью впереди показался огонек. Напрягли последние силы. Подошли. Домик, два-три сарая. Пустое помещение с казенной мебелью. В нем некто в военной форме.
— Что здесь? — спросили его.
— Таможня, — ответил он.
Недоумение. Никто не может понять, на какую границу они пришли. Оказалось — здесь соляные промыслы, ведется учет добывания соли. Набившиеся в дом, видя, что здесь, кроме укрытия от ветра, не получишь даже воды, с отчаянием спрашивают:
— Скоро ли конец этой Стрелке?
Ответ утешительный.
Теперь, когда мимо этого дома проходила дивизия, в нем не было ни огня, ни таможенника.
24 октября с утра части дивизии наконец выходили в Крым. Первое село Ак-Манай, населенное татарами. Марковцы, совершенно обессиленные, входили в первые же свободные дома и засыпали как убитые. В селе стояла рота Константиновского военного училища{127}. Отдохнув несколько часов, тронулись дальше и к вечеру пришли в назначенные для них районы у станции Владиславовка.
25 октября. Тяжелое и долгое пробуждение. Хотя, как никогда раньше, спали решительно все без охранения и внутренних нарядов, но все предыдущее парализовало не только тела, но и мысли. Есть, курить — первая потребность. Хозяева домов кое-чем угостили. Потом выдали обед походные кухни. Хлеба мало, достать нечего, а что и есть — продается за большие деньги, которых нет. Заботы о лошадях упираются в дороговизну сена в 300–400 тысяч рублей за небольшой воз. Кое-кто, собрав все силы и получив разрешение, поехал в Феодосию, до которой 10 верст. Им дают последние деньги на табак.
В этот день красные вели наступление на Арабатской Стрелке. О готовящемся наступлении генерал Курбатов узнал накануне от перебежавшего с той стороны крестьянина. Он собрал своих сотенных командиров и батарейных начальников, сообщил им о готовящемся наступлении и своем решении предупредить его контрударом. Сотенные командиры были смущены решением генерала, возражали, ссылаясь на многочисленность красных и малочисленность отряда, и заявили: «Казаки не пойдут в наступление, но обороняться будут». Генерала Курбатова поддержали лишь офицеры 1-й Марковской батареи, доложив, что батарея пойдет в наступление даже в том случае, если казаки не пойдут. Четыре орудия и 2 пулемета — немалая огненная сила. Сотенных командиров решение офицеров смутило. Генерал Курбатов отдал распоряжение о подготовке к выступлению.
Рано утром, за полчаса до указанного срока, батарея прибыла прямо к пластунским заставам. Недружелюбие пластунов не только улеглось, но со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Генерал Курбатов, подскакав к батарее, взволнованно громко поздоровался с ней. «Спасибо за прекрасный вид. В бой как на парад. Великое, батарейцы, спасибо», — сказал он.
Красные, однако, перешли в наступление первыми. Батарея беглым огнем покрывала то одну, то другую цепь, приведя их в полное расстройство. Повзводно она продвигалась вперед со своими пулеметами. Пластуны уже спешили догнать и обогнать батарею. А в это время спало утреннее марево и открыла огонь Азовская флотилия. Красные обратились в бегство. Их настигли пластуны, ворвались в Геническое урочище. Противник отошел в город. «Более тысячи человек пленных были раздеты догола и оставлены в хатах. Одежда и винтовки их были сожжены, после чего отряд уже в темноте возвратился в исходное положение». Красных постигла неудача, после которой они уже не пытались наступать на этом участке.
26 октября. Второй день у Владиславовки. Марковцы уже пришли в себя, вели более оживленные разговоры. Тема — последние бои их дивизии; предположения о боях других частей. Судя по тому, что ничего тревожного не сообщают и их не тревожат, делают вывод: армия благополучно отошла в Крым. Действиями своих частей они довольны. При хорошем руководстве они могут выполнять большие задания и отбиваться от жутких атак кавалерии. Кто-то вернулся из Феодосии и привез табак. Оживление. А когда он сообщил, что там говорят о разгроме Марковской дивизии, все возмутились. «Мы еще повоюем!»
Да, силы дивизии слабы. Но она пополнится. Много ли нужно? По 30–40 человек на роту. И все радовались каждому возвращающемуся в полк. А таких, едва услышавших о их местонахождении, были десятки. Среди других был поручик Дементьев{128}. Его встретили чрезвычайно бурно и радостно, так как давно уже «списали со счета», как оставленного в тифу в Новороссийске. Поручик Дементьев рассказал свою эпопею. Неопознанный красными как офицер, по выздоровлении был отправлен в железнодорожный батальон на Кубани. Из батальона он с несколькими казаками бежал к продолжавшим борьбу кубанцам во главе с полковником Фостиковым. Недостаток патронов и снарядов принудил большой отряд, чуть ли не в 10 000 человек, отойти в горы. Недостаток продовольствия и холод распылили отряд, и только около 2000 человек дошли до Черного моря, где, погрузившись на присланные из Крыма корабли, в начале октября прибыли в Крым. Поручик Дементьев и несколько других, узнав о дивизии, сразу же вернулись к своим.
Вот уже и 27 октября, третий день у Владиславович, а дивизия стоит. Говорят — из-за забитости линии составами. Возможно, и так. Но все же? Но вот сообщают, будто бы красные ведут атаки на Крымские перешейки. У марковцев возбуждение. «Не опоздать бы опять, как было у Днепровки». А когда во второй половине дня пришло приказание о погрузке, все были быстро готовы.
* * *Первый эшелон со 2-м полком, в составе уже свыше 250 штыков, с 25 пулеметами, Инженерной ротой в 120 штыков, двумя батареями, Конным дивизионом и штабом дивизии вечером тронулся на станции Джанкой. Вагоны набиты до отказа. Люди кое-как расположились,
