За каждым гонщиком стоит как минимум одна женщина. А когда он погибает, по крайней мере две падают в обморок. Так сложилось, что я знаком с некоторыми женщинами из боксов, хотя специально общения с ними никогда не искал. В нашем спорте мне хватает сложностей в отношениях между мужчинами. Однако часто случившаяся с пилотом трагедия становится потрясением для его женщины, и она внезапно раскрывает свою истинную суть. Тогда будьте готовы к сюрпризам. Некоторые женщины в таких обстоятельствах проявляют высшее благородство.

Приведу всего два примера. Ниже – письмо, которое после гибели сына прислала мне мать Джордано Альдригетти – великого мастера, которого именно я переманил из мото- в автоспорт.

Уважаемый синьор Феррари,

Благодарю Вас за трогательное внимание, которое Вы оказали мне во время моего пребывания в Пескаре по случаю трагической смерти моего сына и по возвращении в Милан, а также за неоценимую помощь в организации похорон моего дорогого Джордано.

Говорят, он погиб из-за того, что слишком рисковал, и если это правда, то я должна сказать Вам, что все дело не в необузданной гордыне или безрассудстве, а лишь в жгучем, огромном желании доказать Вам – Вам, которого он горячо любил и которым восхищался, – что он может стать чемпионом.

Джордано говорил мне: «Я хочу выиграть в этом году, мама, понимаешь, выиграть для своего босса, только для него, чтобы увидеть, как он плачет от радости, чтобы отблагодарить за доверие, которое он мне оказал».

К сожалению, его великая прекрасная мечта не сбылась, но эта жертва не может стать напрасной – за нее должны отплатить будущие победы Alfa Corse, то есть триумфальные результаты Вашей работы.

Еще раз сердечно благодарю Вас.

С наилучшими пожеланиями,

мать Джордано Альдригетти,

Милан, 21 августа 1939 года

Второй пример – письмо жены Альберто Аскари, которое я получил 7 июля 1955 года, после трагической гибели Альберто в Монце:

Дорогой Феррари,

я так безмерно тронута Вашим письмом, что не знаю, как отблагодарить Вас за доброту.

В эти печальные минуты я хотела бы быть рядом с Вами и вместе с Вами вспоминать моего Альберто.

Мы могли бы столько сказать друг другу. И моя боль, конечно, немного утихла бы, имей я возможность лично поговорить с Вами – с человеком, который все эти годы был для Альберто другом и даже в какой-то степени заменял отца.

Я хотела бы рассказать, как любил Вас Альберто, как восхищался Вами – так что я даже немного ревновала, ведь почти все свое время он отдавал Вам и гонкам, а я чувствовала, что этого времени ему отмерено совсем немного.

Ах, если бы можно было оказаться с Вами там, где остального мира словно и не существует – да хоть на вершине горы, – и говорить, говорить, говорить… Часами говорить о моем Альберто.

Все случившееся до сих пор кажется мне ночным кошмаром. Будто Альберто вот-вот вернется из своей обычной поездки в Америку, и жизнь снова станет прежней.

Стоит мне подумать, что этого больше никогда не случится, я начинаю сходить с ума. Не будь у меня детей, я бы, конечно, последовала за ним. Я понимаю, что и Вам сейчас нелегко, и буду молиться, чтобы Вы поскорее пережили эту утрату.

Знаю, что мои слезы только опечалят Вас еще сильнее – я бы этого не хотела, но не могу не поделиться с Вами своими чувствами, потому что знаю: никто не поймет меня так, как Вы.

Если Вы окажетесь в Милане, я буду очень, очень рада снова увидеться с Вами.

Всего Вам самого хорошего.

Сердечно обнимаю,

Ваша Миетта Аскари

Во времена моей гонщицкой карьеры и меня ждала женщина в боксах – моя жена, везде следовавшая за мной. Она скончалась 27 февраля 1978 года, и я с горечью осознал, что понять, насколько человек важен для нас, мы можем, только когда его потеряем.

Лаура очень помогла Scuderia Ferrari в период, который я не побоюсь назвать героическим. Я ценил ее врожденную бережливость, способность найти кратчайший путь решения проблемы, готовность к постоянным переездам и умение быстро соглашаться на предложения, над которыми люди обычно думают долго. А еще она постоянно критиковала меня, любое мое решение, и, хотя очень часто это приводило к ссорам, ее придирки помогали мне здраво оценить ситуацию. Долгие годы, пока я днями и ночами пропадал в мастерской или офисе, она ездила вместе с моим близким другом и сотрудником Мино Аморотти из Берлина в Ле-Ман, из Себринга в Нюрбург. Не для того, чтобы указывать ему, что делать: просто она умела организовать все необходимое без лишних затрат.

Мы прожили вместе 60 лет, и ежедневные ссоры только укрепляли наш союз, хотя из-за свойственной нам категоричности мы не раз думали о расставании. Но любовь к машинам, которая свела нас и объединяла долгие годы, помогала преодолевать все невзгоды судьбы, даже смерть сына. В последние годы Лаура тоже страдала от мышечной дистрофии ног. Однако и прикованная к постели, она по телерепортажам продолжала следить за победами и поражениями Ferrari. Жена больше не раздавала советов, и мы почти перестали ссориться, но ее улыбка и не поблекшие с годами голубые глаза лучше любых слов говорили о ее восторге или страдании.

Знакомые, друзья, клиенты и журналисты постоянно критикуют меня за то, что я не сохранил прототипы каждого построенного автомобиля, иначе мог бы сделать целый музей Ferrari из машин, созданных за всю нашу историю. Но причина проста: слишком часто мне приходилось срочно продавать даже те машины, которые побеждали, чтобы выполнить обязательства перед сотрудниками – любой ценой. Никто не знает, но как-то раз субботним утром, чтобы мы смогли выплатить зарплату работникам, моей жене пришлось заложить в ломбард свою золотую сумочку – свадебный подарок ее многочисленной родни. За это я всегда буду ей благодарен.

И все-таки мне не стоило жениться. Да, брак подарил мне ужасную радость – рождение ребенка, которого мне потом суждено было потерять, – однако жениться мне не стоило: мужчина, одержимый такой страстью, как я, не может разорваться надвое и стать хорошим мужем. В браке мужчина теряет как минимум половину своей свободы. Вообще-то, послушайся я совета жены, работал бы в трамвайном депо.

Я женился очень юным, в 1921 году[211]. Незадолго до этого я перебрался в Турин, имея при себе лишь старый дорожный чемоданчик и отнюдь не аристократические манеры. Как-то вечером под портиками вокзала Порта-Нуова я увидел красивую девушку – элегантно одетую, жизнерадостную, миниатюрную блондинку. Вскоре она стала моей женой. Ее родители, скромные работяги из маленького пьемонтского городка Раккониджи, сначала были против, но потом все же дали добро на наш брак. Так туринская штучка начала жизнь с молодым моденцем, у которого и денег-то почти не было, а все богатство заключалось в амбициях и надеждах. Но вы и сами знаете, что юность, как и старость, – возраст, который не терпит возражений. И этот молодой человек решил, что важна только любовь, а остальное не имеет значения.

Оказалось, остальное имеет значение – и еще какое. Позже я не раз в этом убеждался. К тому же у слова «любовь» меняется смысл, если мы используем его слишком часто. Вот