Большевики тоже, растранжирив золотой запас Российской Империи — не нашли ничего лучшего как провести индустриализацию за счёт хлебного экспорта.

Соглашусь: в «реальной» истории — у Сталина и его «группы поддержки», выхода другого не было.

Но у нас же не «реальная» — а альтернативная история!

А я — попаданец прогрессорского типа.

Развивая некоторые прорывные технологии, я хочу и вполне могу дать советским правителям такой экспортный товар — за счёт, которого они смогут удовлетворить свои амбиции — присущее всякой элите. Чтоб, они наконец отстали от народа с «добровольно-принудительным» изыманием и последующим вывозом из страны хлеба и, других продуктов питания.

Дайте, наконец, народу наесться досыта!

Однако чую, все мои усилия пойдут прахом — если не дать хорошенько «по рогам» коминтерновской мафии. А как ещё назвать эту интернациональную шайку демагогов, авантюристов и бездельников?

И добровольно, одними лишь увещеваниями и призывами к совести — не унять этот синдикат международных прохвостов. Уже привыкших к своим привилегиям, вошедших во вкус — красуясь на трибунах и президиумах, швырять миллионы на разжигание мирового пожара. А фактически — на ветер, если не просто в свой карман.

* * *

— Джентльмены куевы!

Распрощавшись (в этот раз «по-человечьи» — с рукопожатиями и взаимными пожеланиями здоровья, удачи и успехов) с британским коллегой из «Secret Intelligence Service», я долго шёл пешком и всю дорогу матерно матерился матерным матом — распугивая проходящих мимо парижан и гостей столицы.

Так, так, так…

Но, хочешь не хочешь, ругайся не ругайся — а задание Ягодки выполнять надо. Причём, его надо выполнить так — чтоб и не придерёшься и, в то же время — отбить у него всякое желание давать мне другие задания.

Раз британская разведка так щепетильна — найдём тех, кто этим недостатком не обладает.

Кто эти добры молодцы?

Правильно!

Господа белогвардейцы из «Русского общевоинского союза» (РОВС).

Сперва, белое движение в эмиграции бурлило-кипело или просто сидело на чемоданах — ожидая, когда можно будет вернуться в Россию. Сейчас, надежды увяли и, эмигранты всё больше и больше забывают о «родных берёзках», вынужденные адаптироваться в эмиграции в целях элементарного выживания. Здесь полный набор всех достойных и не очень занятий: от криминала и «вольных» профессий на «монмартах» и в борделях — до рабочих специальностей на заводах, таксистов, швейцаров, вышибал и так далее…

Но были среди этой публики и другие — злые и не навоевавшиеся!

Эти, объединялись в несколько полувоенных-полуполитических организаций — продолжавших бороться с Советской Властью террористическими методами.

«Русский общевоинский союз» (РОВС) — был самой крупной и агрессивной из них.

Итак…

Насколько это было возможно — загримировавшись под товарища Отто, я на следующий же день подъехал на русскоговорящем таксисте к штаб-квартире РОВС в Париже. Подхожу к стоящему у дверей офицеру в штатском и, распахнув пиджак — показывая отсутствие оружия:

— Я агент ОГПУ из Москвы. Хочу с глазу на глаз поговорить с генералом Миллером об одном очень важном деле…

— По какому такому делу, сволочь большевистская? — с холодно-любопытным бешенством спросил тот, — по вопросу организации твоих похорон?

Глазом не моргнув:

— По делу напрямую его касающегося.

Махнув рукой в сторону ближайшего открытого кафе, какие в столице Франции встречаются почти на каждом шагу:

— Буду ждать там.

Конечно, можно было обратиться напрямую к Александру Павловичу Кутепову, наиболее авторитетному генералу в этой организации. Но тот совсем недавно прибыл из Сербии, поэтому — возможно, не был в курсе насчёт здешних реалий и, насколько мне известно — был несколько неадекватен.

Евгений-Людвиг Карлович Миллер же, в Гражданскую войну — руководитель Белого движения на Севере, по моим представлениям — был более договороспособен, хотя бы в силу занимаемой должности. Ныне он состоял при Верховном Главнокомандующем Русской Армии — Великом князе Николае Николаевиче и заведовал казной движения.

Этого, должно заинтересовать моё предложение.

Ждал довольно долго. За это время успел выпить пару чашек кофе, съесть полкило сдобы и прочитать «от корки до корки» пару эмигрантских газет, в которых…

Ну, про это надо отдельно рассказывать!

В окнах штаб-квартиры РОВСа, то и дело мелькали из-под штор лица, а из дверей иногда выскакивали полюбоваться мной всякие типы. В руке у одного из них, я даже видел ствол — из которого он в меня со злобной гримасой целился. Я показал ему «фак» и, тот — тут же потух и слился.

Подходили трое очень агрессивно настроенных бывших офицера, на глазок — званием не выше ротмистра, но я отказался с ними разговаривать. Подошёл ещё один, на вскидку — настоящий… Штабной полковник и, представился генералом Миллером. Но был быстро мной разоблачён.

Тот, озадачено:

— Ты лично знаком с Евгением Карловичем?

— Видел его фотографию — ведь я же из ОГПУ, не забывайте. Так, что идите и передайте — он очень сильно пожалеет, если и дальше — вместо себя будет посылать адъютантов.

Три часа сижу жду, успел уже соскучиться до зевоты и сбегать разок-другой в платный сортир… Как совсем с другой стороны от штаб-квартиры — подкатывает ко мне автомобиль и, выходят из него четверо пассажиров: два мужика лет за пятьдесят и двое помоложе — держащиеся крайне настороженно, а руки в карманах.

Слегка привстав, приподнимаю шляпу:

— Приветствую вас, господа генералы!

И сажусь на место.

И так передо мной двое — Миллер и Кутепов: «вода и пламень» — так сказать.

Первый, плотного сложения мужчина с усами Мюнхгаузена, с редкими зачесанными назад волосами и внимательными, чуть прищуренными глазами. Не протягивая руки, он:

— Позвольте представиться: русский генерал, бывший Командующий Северной Армией — Евгений-Людвиг Карлович Миллер-Васильев.

Не успел я и рта раскрыть, как бывший с ним слегка худощавый лысый мужик с закрученными усами и небольшой бородкой, по всем признакам — генерал Кутепов, не представляясь, изрядно хамовато оглядев меня с ног до головы и непрекрыто-неприязненно, молвил:

— Так вот значит, какой ныне чекист пошёл. С виду, человек — как человек, а загляни в нутро… Гнида!

Поморщившись, я бесцеремонно-решительно прерываю его разглагольствования:

— Давайте оставим все эти сантименты газетчикам, Алексей Павлович! Коль уж соизволили явиться — выслушайте, что я Вам предложу или, убирайтесь восвояси.

— Алексей Павлович, голубчик! — Миллер, которого заметно снедало любопытство, встал на мою сторону, — он прав: раз уже мы сюда приехали, давайте хотя бы его выслушаем!

— Сперва, мы проверим — не