Обняв Настю, Альфа Баев просто произнёс.

— В дополнении к тому, что уже рассказала тебе Настя, я должен добавить: это я был категорически против того, чтобы сообщить тебе и о том, что твоя дочка родится сильной оборотницей. И о том, что она будет парой нашему сыну.

Я замерла в ожидании.

— К тем опасениям, которые тебе уже сообщила Настя, добавлю свои. Между вами с Этьеном не было ни мира, ни даже нормальных взаимоотношений. Это привело к тому, что к твоей детской травме добавились новые страхи. Тебе не нравятся оборотни, ты опасаешься нас — и в тоже время боишься мужчин. Я не оправдываю того, что сделал Этьен — но я знаю своего брата и уверен, что проблема была не только в нём.

Я хмыкнула, Баев же прищурился.

— Это то, как я вижу ситуацию. Несмотря на то, что ты много месяцев жила в нашей стае, ты так и не смогла принять для себя новую реальность. Ты не принимаешь ни себя, ни нас. И у меня были опасения, что стрессовая ситуация заставит твоё тело ликвидировать то звено, которое привязывает тебя к нашему миру.

— Но я бы никогда…

— Да, — прервал меня Кирилл, не давая договорить страшные вещи. — Ты бы никогда специально не стала избавляться от своей дочери. Но есть вещи, которыми управляет подсознание. Твой организм, питаясь страхами и отрицанием нашего мира, мог начать отторгать плод. Я не мог этого допустить.

Клацнув зубами, я разозлено посмотрела на Кирилла Баева.

В словах Альфы была рациональная мысль — но как же гнусно представлять, что я могла- пусть и неосознанно — захотеть избавиться от ребенка.

— А если бы моя дочь не была бы парой Володи? — спросила я. — Вы бы всё — равно пошли… на всё это?

Глаза Альфы сверкнули.

— Не знаю. — честно признался мужчина. — Но Настя бы точно вмешалась.

— Тая, интересы наших детей превыше всего, — вздохнула приятельница. — Сила Луны Оборотней не безгранична — она лишь направляет, подсказывает… но не вмешивается. Почти никогда. И мы всегда действуем сами — как можем.

Спрятав лицо в ладонях, я пыталась переварить полученную информацию.

— То есть тебе про мою дочку эта ваша Луна Оборотней рассказала, а мне нет? — Я хрипло рассмеялась. — Интересно, у вас даже сверхъестественное всегда против полукровок или это мне отдельно так повезло?

— Да брось, Тай, ты сама с ней встречалась и не раз — усмехнулась подруга. — Это ведь она остановила тебя, когда ты решила покончить жизнь самоубийством. Она укрыла тебе от зверя Этьена, пока Гильермо не забрал тебя из Ангулема; она позаботилась о том, чтобы ты не умерла, оказавшись в Шотландии без поддержки силы Этьена. Она всё это время заботилась о тебе.

Я вспомнила молодую блондинку — с бесконечно мудрым взглядом…и без вопросов поверила Насте. Сереброволоска… нет серебровласка, которая помогала мне сбежать из Ангулема, а затем уже появлялась здесь, в Шотландии — она могла быть кем угодно, но вряд ли простой оборотницей.

— Она… — начала было я. И тут же, видимо окончательно отупев за сегодняшний день, сама себя перебила. — Как такое возможно?

Настя пожала плечами.

— Спроси меня что — нибудь полегче. Я только знаю: она тоже не свободна, тоже обязана действовать по каким — то своим правилам, но её помощь тебе, по- моему, самое явное вмешательство в дела оборотней.

Я вдруг подумала, что эта самая Луна Оборотней появилась не в Москве, когда Этьен приволок меня к себе в номер; не в Новосибирске, когда Валуа принялся диктовать мне свою волю; даже не в Ангулеме, когда я только-только попала в замок к Этьену…

Она появилась в тот момент, когда я окончательно опустила руки.

И была уже беременной.

Я дотронулась ладошкой до своего живота.

Даже их эта прародительница … и та, помогая, скрывала от меня причину. А ведь мы разговаривали! Причем, на русском.

Получается, все про всё знали — и лишь я одна была в неведении.

Я горько усмехнулась.

Оборотни. Волки. Хищники.

Всё правильно. Стая — дороже всего.

Я вспомнила свои неясные подозрения насчёт четы Баевых — да, определенно моё подсознание не ошиблось: Альфа и его жена никогда не были моими благодетелями. Они просто вели себя так, как им было выгодно.

— Вы, видимо, очень переживали, что со мной может случиться что — то плохое, — едва слышно заметила я. — Это, наверное, такой счастливый бонус: узнать о будущей паре своего сына ещё до её рождения.

— Это дар, — кивнул Альфа Баев. — Но в тоже время и обязанность. Особенно в нашем случае.

— Какое для вас неудобство, что мама вашей будущей невестки не уважает правила оборотней, — покачала я головой. — Наверное, было бы удобней воспитывать девочку прямо с пеленок под себя. Не так ли?

— Нет, Тая, — побледнела и без того достаточно бледная Настя. — Всё совсем не так.

Она схватила меня за руку, пытаясь… не знаю, как будто передать свои мысли через прикосновение.

— Это обстоятельство только ещё больше всё осложнило. Мы должны были думать и о Володе — о счастье нашего сына, о стае; и в то же время, не дать Этьену разрушить ваше счастье.

— И всё так удачно сложилось, — усмехнулась я.

— Нет! — снова воскликнула Настя. — Как ты не понимаешь… Да, мы беспокоились о том, сможешь ли ты доносить свою дочь — но мы бы в любом случае, заботились о ребенке Этьена… о ребенке любого оборотня! И неправда, что мы хотим счастья только своему сыну — счастье твоей дочери также зависит от нашего сына, как счастье нашего сына от твоей дочери.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.

Настя тяжело вздохнула, Кирилл же усмехнулся.

— Тая, твоя дочь ведь будет полноценной оборотницей. Понимаешь? Не полукровкой, как ты, не фактически человеком — без волчицы и оборота. Нет. Наоборот. У неё будет всё это и даже с горкой. Она будет сходить с ума по Володьке, будет несчастна без него — и пребывать на седьмом небе от счастья, когда он будет с ней. В ней. — пояснил Альфа, буравя меня черным взглядом.

Я вспомнила себя в тот момент, когда мой организм начал «пробуждаться». Ещё не зная, что это такое, я как ненормальная хотела секса, исходила от похоти от одного только вида обнажённого мужского тела — и кляла себя за это, считая подобные проявления отголосками «плохой крови» отца.

А ещё я вспомнила себя сегодняшнюю — когда попробовала поцелуй самого