Как и в случае с другими странами, на первый план в Италии резко вышла послевоенная политика и стремление преодолеть прошлое. В данном случае речь шла о своеобразном замаливании своих военных грехов. Так, в 1946 году по инициативе министра юстиции, коммуниста, была объявлена всеобщая амнистия тем, кому в вину вменяли фашистские преступления. Репутация Муссолини и популярность Республики Сало в Северной Италии 1943–1945 годов напрямую были связаны с легитимностью политических группировок, от коммунистических до неонацистских. Эти объединения обращались к истории – к 1940-м и более ранним годам – в поисках доказательств их правоты и бесчестности их соперников. В результате репутация Муссолини вызывала и продолжает вызывать более оживленные споры среди итальянских политиков, нежели репутация Гитлера среди немецких.

В Италии левые искали оправдывающий их источник военной и предвоенной враждебности к Муссолини, однако в целом акцент в народной культуре Италии был сделан не на союзе с Германией в 1940–1943 годах, но скорее на противоборстве 1943–1945 годов. Таким образом, внимание было заострено на освободительной войне, где Сопротивление представляется в благоприятном, героическом свете, не в последнюю очередь в попытке искупить поддержку фашизма. Такая позиция стала фундаментом для послевоенной демократии и в то же время сместила акцент внимания с имперской роли Италии как в предвоенный период в Ливии и Эфиопии, так и в Греции и Югославии в 1941–1943 годах. Во всех случаях в отношении оппозиции применяли жесткие меры, и игнорирование этого факта помогло итальянцам выставить себя жертвами войны. В самом деле итальянских солдат часто противопоставляли немецким как «хороших парней», не совершавших военных преступлений. Этот контраст подчеркивался итальянцами в военный период, когда страна находилась во власти противоборствующих сил.

Также различные политические партии предпринимали попытки присвоить славу Сопротивления и использовать ее для своих личных целей. Таким образом, используя модель голлистов во Франции, христианские демократы схлестнулись с коммунистами в попытке присвоить достижения Сопротивления. В ответ на это более радикально мыслящие раскритиковали попытки христианских демократов, утверждая, что они бросают тень на радикализм движения. Например, несмотря на то что Церковь весьма опосредованно участвовала в Сопротивлении, в некоторых регионах, таких как Лукка, священников за активное участие приговаривали к расстрелу. Радикалы также заявляли, что послевоенное правительство, хоть и с христианско-демократическим большинством, многим обязано практикам фашистского правительства, и критиковали правительство и Церковь за поддержку фашизма. Эту точку зрения в дальнейшем использовали, чтобы оправдать радикальную оппозицию существующего в 1960–1970-х годах строя.

Что касается правых, здесь была широко (хоть и не повсеместно) распространена практика положительной оценки Муссолини в частности и фашизма в целом. К Муссолини относились как к человеку гораздо более милосердному, нежели Гитлер. Это действительно было так, но едва ли таким сравнением можно гордиться. В частности, некоторые утверждали, что Муссолини благородно пожертвовал собой, согласившись возглавить Республику Сало, чтобы защитить север Италии от немецкого гнета. Это наиболее распространенный довод неофашистов, надеющихся обелить себя, – довод, который не подтверждается исследованием немецких архивов.

Спад репутации итальянских коммунистов в 1980-х годах, став еще более резким после окончания холодной войны, также внес вклад в переосмысление роли Муссолини, когда Италия последовала тем же тенденциям в Европе, что и, например, Румыния с Венгрией. Отчасти из-за этого спада роль Сопротивления в Италии несколько недооценивалась. Более того, само Сопротивление некоторые даже обвиняли в том, что оно отчасти стало жертвой коммунистических настроений. К большому количеству итальянцев, поддерживающих Республику Сало и сражавшихся за Сопротивление в местных, направленных против мятежей конфликтах в 1943–1945 годах, некоторые относились более снисходительно. Уже во времена холодной войны давление итальянской политики и антикоммунистическая позиция Италии обеспечили некоторую степень поддержки тем, кого называют bravi ragazzi di Salò («славными малыми из Сало»).