— Я-то знаю, что мой бычок родился в моем доме. Это вы выдумали, что он лошадь. Я же с самого начала говорил, что мать его стоит в моем доме и сам он родился там же[300].

419. Злоключения ходжи

Однажды ходжа отправился по делам и заблудился.

— Брат, — спросил он у прохожего, — не видал ли ты моего дома?

— Видел, конечно видел, — ответил тот. — Его утащил какой-то костлявый дервиш.

Ходжа тут же понял, что речь идет о некоем Баба-Султане, и побежал туда, где жили дервиши.

— Не встречался ли вам мой дом? — спросил он.

— Его приносили сюда, — последовал ответ, — но уже вернули на место.

Обрадованный ходжа хотел тут же уйти, но дервиши уговорили его переночевать у них. Пока Насреддин спал, они отрезали ему бороду и сбрили волосы. На рассвете бедняга встал и, ничего не заметив, отправился в обратный путь. По дороге, однако, ему встретился фонтан, он посмотрел в воду и не узнал собственного отражения.

— Эти плуты подменили меня! — воскликнул он. — Пока я спал, они положили в мою постель какого-то путника.

Побежал ходжа к дому.

— Жена! — закричал он, входя к себе. — Меня подменили! Нет ли у тебя каких-нибудь новостей обо мне? Слава Аллаху, хоть дом они вернули на место!

420. Большой аппетит

Насреддин велел жене:

— Я пойду в баню помыться, а ты приготовь вкусный обед.

Жена приготовила обед, но неожиданно приехал гость, и они, не дожидаясь Насреддина, съели все, что было. После полудня вернулся Насреддин и попросил жену принести поесть, а жена говорит ему:

— Ты устал, поспи пока, а потом поешь.

Насреддин послушался жену, прилег, а жена, как только он уснул, собрала со дна кастрюли остатки и намазала ими губы, усы и бороду мужа. Когда Насреддин проснулся, он опять попросил есть, а жена отвечает:

— Какой же ты рассеянный. Ведь не успел еще губы вытереть от обеда!

Насреддин потер рукой около рта — и правда, на губах у него крошки и сало.

— Наверное, — сказал Насреддин, — у меня сегодня хороший аппетит. Ну принеси хотя бы кусочек хлеба, хочу заморить червячка.

421. Ходжа и цыган

Шел однажды Насреддин по дороге, увязался за ним молодой цыган и стал выпрашивать у него хоть что-нибудь. Ходжа цыган терпеть не мог, он шел себе, не оборачиваясь, и раскошеливаться вовсе не собирался.

— Эй, господин, — крикнул наконец цыган, — дай мне хоть монетку, а то я такое сделаю, чего никогда не делал.

Ходжа обернулся, кинул ему монетку, а потом спрашивает:

— Что же такое ты собирался сделать?

— Эх, господин, — отвечал цыган, — если бы ты ничего не подарил мне, пришлось бы мне взяться за работу, а этого я еще никогда не делал[301].

422. Награда за вежливость

Купив на базаре фунт орехов и завязав их в платок, Насреддин Афанди отправился домой. По дороге встречный мальчик вежливо поклонился ему, сказав: «Ассалам алейкум!» Вежливость мальчика умилила Афанди, и он дал ему один орешек.

Мальчик подумал: «Чудно! Неужели каждому, кто поклонится Афанди, он дает по ореху? Скажу своим товарищам, пусть и они полакомятся!» Один за другим стали попадаться Афанди мальчишки. Все они отвешивали ему вежливые поклоны, за что мудрец каждому давал по ореху. Раздав все орехи, Афанди встретил у мечети имама, который тоже поздоровался с ним.

— Простите, орехов у меня больше не осталось! — смущенно сказал ему Афанди.

423. Кому предъявлять иск?

Ходжа наловил перепелов, ощипал их, зажарил и, закрыв кастрюлю крышкой, пошел звать гостей, чтобы заткнуть рот всем, кто называл его плохим охотником. Тем временем пришел кто-то к нему и, взяв жареных перепелов, положил вместо них живых, а сам ушел. Собрались приятели; ходжа поставил кастрюлю на стол, и только поднял торжественно крышку, перепела встрепенулись и улетели. Ходжа, удивленный, смотрел, разинув рот, а потом произнес:

— Господи, предположим, ты возвратил перепелам жизнь и возвеселил миловидные создания. Ну а мое масло, соль, перец, специи, дрова, деньги и труды мои — с кого мне все это взыскать?[302]

424. Кувшин золота

Насреддин Афанди пахал свое поле и вдруг наткнулся на кувшин, наполненный золотом. По шариату*, половину найденного клада надо было отнести казию для передачи в сокровищницу эмира. Захватив кувшин, Афанди пошел домой, чтобы переодеться в чистое платье. Пока он надевал халат и чалму, жена его заглянула в кувшин, высыпала червонцы, а вместо них наложила галек. Афанди ничего не заметил и, взяв кувшин, пошел к казию.

— Где ваши весы, ваша милость? — закричал Афанди, запыхавшись входя в канцелярию. — Давайте делить пополам!

Обрадованный казий приказал принести весы и собственноручно начал класть на чашу гири.

— Высыпайте! — сказал он Афанди.

На чашу весов посыпались гальки.

— Что это значит?! — угрожающе закричал казий.

Афанди сразу заподозрил жену, но, не теряя достоинства, заявил:

— Ничего, ничего, ваша милость, взвешивайте! Мне понадобились разновесы, и я хочу выверить у вас вес этих галек[303].

425. Эта мера — одна треть мана*

Насреддин гулял в саду. Перед ним прошмыгнул заяц, он изловчился и поймал его, бросил в сумку и понес домой. По пути Насреддин рассуждал: «Это — редкий зверь, такого в наших краях не бывает. Я, по крайней мере, не видел. Его можно продать дорого». И он заспешил домой. Дома Насреддин отдал жене сумку и наказал:

— Смотри не развязывай, а то убежит. Я пойду приведу покупателей, и мы выручим большие деньги.

Как только Насреддин ушел, любопытство разобрало жену, ей захотелось узнать, за что же муж выручит большие деньги. Она развязала сумку, заяц выскочил — и был таков. Жена от страха перед Насреддином взяла малую меру для зерна, положила в сумку вместо зайца и туго завязала снова.

Спустя час Насреддин вернулся с пятью богатыми купцами. Он ввел их в комнату для гостей, все чинно расселись. Насреддин разжег их любопытство разговорами о диковинном звере, пошел, принес сумку, развязал и опрокинул. Оттуда выпала малая мера для зерна. Насреддин остолбенел на миг, а потом говорит:

— Это — малая мера зерна, треть мана*[304].

426. Не упрекай

Однажды Молла пошел со своими друзьями на реку ловить рыбу. Молла клал пойманную рыбу в припасенную посудину, а друзья тайком перекладывали ее к себе. Когда они собрались уходить, Молла взглянул в свою посудину и видит: в ней нет ни одной рыбешки. Недолго