такого срочного стряслось, что Мирантор вызывает меня в неурочный час?

Стук наших каблуков стихает возле стражи, застывшей у входа в императорский кабинет. Фрейлины остаются ожидать меня снаружи. Тихо приоткрываю дверь и переступаю порог.

Я уже была здесь однажды, и сейчас окидываю взглядом знакомую приёмную. Кресла шести личных секретарей Мирантора почему-то пустуют. На столах из красного дерева разбросаны листы пергамента, зияют чёрными горлышками незакрученные чернильницы. Такое чувство, будто всем пришлось в спешке покинуть рабочие места. Хм.

Дверь в кабинет Императора приотворена. Пожимаю плечами и иду вперёд, но замираю на месте, когда слышу своё имя.

— Аурэлия совсем юная, доверчивая, кто защитит её там? — голос Райгона, звенящий и злой.

Я сразу различаю мельчайшие оттенки его интонации, и сейчас он в тихой ярости.

Мирантор что-то бубнит в ответ, мне плохо слышно. Затаив дыхание, крадусь на цыпочках к двери.

— Ты сам говорил, что для того, чтобы взять золотые прииски Севера и его алмазные шахты, нам надо сначала заткнуть Юг. Решено! Красные драконы отныне наши союзники, а не враги. Дело за малым — собираем армию, и вперёд! Пока Север не успел, как следует, подготовиться мы в выигрыше!

— Не слишком ли высокая цена за шахты и золото? Мы и так их получим, я же предложил варианты…

— Твои варианты слишком долгие, а я устал ждать.

— Но этот больной ублюдок…

Дальше голос Райгона понижается, и я опять ничего не могу разобрать, хотя уже почти прижалась ухом к двери, бесстыдно подслушивая. Не дай Бог, сейчас кто-то войдёт, вот так картину увидит!

Но мне нужна правда, которую в лицо мне никто не скажет. Райгон уж точно, в последние дни он будто избегает меня. Его советы, подсказки незаметно на ухо, помощь — всё это есть, но исключительно по делу, чтобы я нигде не ошиблась и не навредила себе.

Когда он рядом, даже Крижария не смеет ко мне цепляться.

Но сейчас дело не в ней. Что-то надвигается, и я должна знать, что именно, чтобы быть готовой.

Вздрагиваю от резкого окрика Мирантора:

— Хватит! — резкий шлепок ладонью по чему-то твёрдому, наверное, по столешнице. — Это ничего не доказывает! Те девки были обычными шлюхами, а Аурэлия моя дочь! Её он и пальцем не тронет, не посмеет!

— А если посмеет?

На некоторое время в кабинете становится тихо. И я даже начинаю опасаться, что сейчас кто-то из них выйдет, и меня обнаружат. Но потом раздаётся голос Мирантора, усталый и тихий.

— Роквуд, ты же умный парень. Как не поймёшь? Ну, нельзя ставить личное выше интересов государства. Иначе, — тяжкий вздох. — Какой из меня правитель? Мне самому нравится эта малышка. Да, забавная, умненькая и личико милое. Жаль, что недолго общались. Но я должен думать, прежде всего, о народе. А народу будет хорошо, если мы быстро закроем вопрос с Югом и займёмся Севером. Всё просто.

Райгон начинает что-то отвечать, но я опять не могу разобрать его слов. Напрягая слух, подаюсь вперёд, ближе к проёму двери, и именно в этот момент у меня под ногой раздаётся громкий скрип половицы.

Гаргулья срань!

Разговор мужчин тут же стихает. Слышали.

Переступаю с ноги на ногу и вхожу в кабинет с невинной улыбкой. Нет, я не подслушивала, я только что подошла.

Смотрю на Мирантора, сидящего в большом кресле, обитом красной кожей, с резной позолотой наверху, и стоящего у окна Райгона. Последний сверлит меня прищуренным хмурым взглядом исподлобья. Понял, что подслушивала. Всегда всё понимает.

Ну, и что? Пусть докажет! Сжимаю ткань юбки и приседаю:

— Ваше Императорское величество, генерал Роквуд.

— Проходи, дочка, присаживайся. Генерал уже уходит, — произносит Мирантор с нажимом и выразительно смотрит на Райгона.

Райгон кланяется Императору, сухо кивает мне и идёт прочь быстрым шагом, сомкнув губы в плотную линию. Его брови сошлись на переносице, ноздри зло раздуваются. Кажется, кто-то не в духе. Знать бы, почему.

Прохожу через кабинет и опускаюсь на бордовый велюровый диванчик у стены. В воздухе висит напряжение. Нужно с чего-то начать, и я вспоминаю, с чего.

— Давно хотела спросить, можно?

— Спрашивай, дочка, — разрешает Мирантор.

— Я не вижу при дворе семейство Лингерли. Лорд и леди Лингерли всегда были добры ко мне, они старые друзья покойного лорда Роквуда. С Вайетом мы тоже дружим с детства. Кроме того, я обязана ему жизнью.

— Вот это меня и тревожит, — соглашается Мирантор. — Ваша чересчур близкая дружба. В общем, я удалил их от двора, на время.

— Не о чем тревожиться, Ваше Императорское величество, — качаю головой. — Совершенно не о чем. Думаю, Вайет уже и сам понял, что поторопился в тот день и очень об этом сожалеет.

— Что ж, — Мирантор начинает скучать. — Я обещаю подумать на этот счёт. И ещё. Я должен сообщить тебе кое-что важное, дочка.

Его голос напряжён, и я напрягаюсь тоже. Я ещё не свыклась до конца со всем тем кавардаком, что случился в моей жизни, и вовсе не уверена, что хочу добавить в него до кучи что-то «важное».

Ещё и странная реакция Райгона не идёт из головы. Что так вывело его из себя? Явно что-то серьёзное.

Вопросительно смотрю на сидящего за рабочим столом правителя, которого так до сих пор и не смогла называть «отцом» ни в мыслях, ни вслух.

— Завтра вечером на торжественном приёме будет объявлено о твоей помолвке с Крижером Харрийским, младшим сыном Императора Багровых песков. Красный дракон, отличная партия, твой ровесник, уже побывал в военных походах. Уверен, вы поладите.

— Мы воевали с красными драконами, сколько себя помню, — шепчу тихо, разглаживая розовую шёлковую юбку на коленях.

— Есть такое, — соглашается Мирантор, в его голосе сквозит наигранное веселье. — Тем более хорошо, что эта свадьба принесёт на наши южные границы долгожданный мир. Видишь ли, мы не можем ждать долго, иначе Север успеет как следует подготовиться, и наше преимущество будет потеряно.

Он продолжает что-то говорить, растолковывая мне нюансы их хитроумных военных задумок, а я кручу в голове новость о проклятой свадьбе, которая так некстати. Нет, я, в общем-то, не удивлена. Ожидала, что нечто подобное случится. Вот только не ожидала, что так скоро.

— И когда она? — спрашиваю тихо. — Свадьба.

— Через неделю, — отвечает Мирантор с явным облегчением в голосе.

Внутри будто коркой льда всё затягивает. И я сама — как тот лёд. Выпрямляю спину ещё сильнее и смотрю вперёд остановившимся взглядом.

Но Император, похоже, даже рад такой моей реакции. Наверное, боялся, что устрою истерику, откажусь наотрез, или ещё что-то. Но мне будто всё равно.