Шрифт:
Закладка:
«Морские хищники: неохраняемые пляжи Юго-Восточной Азии и Австралии запрещены для посещения», — сообщил сармату первый же заголовок. «Ультразвуковые отпугиватели устанавливают на водорослевых и рыбных фермах. Предупреждение производителя — свистки для собак неэффективны в морской воде.»
«Необычные подземные толчки в штатах Мексика и Техас,» — сармат включил отбор по «странным животным/мутантам», и красных заголовков стало больше. «Две фуры, пропавшие с трассы на юге Оклахомы, найдены в Мексике. Следы взрывчатых веществ на обломках не обнаружены.»
Гедимин посмотрел на «обломки» — обе машины были разорваны в клочья, самые прочные части конструкций выглядели так, будто их долго били обо что-то твёрдое. «Взрывчатки не нашли?» — он удивлённо мигнул. «Или крупный метеорит, или…» Он задумчиво сощурился, вспомнив сообщения о «каменном змее». «На Линкена непохоже. Куда Линкен без взрывчатки⁈»
«Охране электромагистралей и передвижных электростанций предписано не применять летального оружия,» — сообщали из Северного Атлантиса. На фотографии вдоль ЛЭП, прикрытой по всей длине защитным полем, реяли хвостатые розовые силуэты. Гедимин прикинул размеры и удивлённо мигнул. «Раньше вроде были мельче? Можно так распухнуть с одного электричества?»
Он проследил по новостям за распространением электрофагов и удовлетворённо кивнул — как он и предполагал, летучих существ не задержали ни Берингов пролив, ни Панамский канал. Последние наблюдатели видели зверьков в Бразилии; там они, осмелев, снова начали роиться. Вдоль линий электропередач выставили ультразвуковые отпугиватели, но Гедимин, глядя на фотографии, недоверчиво хмыкал — по его ощущениям, зверьки отступать не собирались и рано или поздно должны были что-то придумать.
«Уранофаги» — набрал он в поисковике. «Университет Саскачевана», — всплывшая в верхней строке новость в кои-то веки была научной. «Итоги наблюдения за радио- и электрофагами: краткие периоды покоя и долгий анабиоз».
«Эти животные не приспособлены к беспрерывной активности,» — делился наблюдениями биолог из Саскатуна. «Одиночный электрофаг, накопив заряд порядка пятидесяти кулон, стремится найти укрытие и не покидает его в течение трёх-четырёх месяцев. Вероятно, в их естественном ареалес такой частотой наступает период мощных гроз. Их постоянные миграции и лихорадочная активность — последствия „переедания“: на Земле для них слишком много доступной пищи.»
Гедимин хмыкнул. «Это верно. Столько висящих повсюду проводов… Если эти твари не вымрут от обжорства, придётся как-то прятать магистрали.»
Он внимательно рассмотрел схемы, изображающие электрофага на разных стадиях насыщения. Голодный зверёк был тёмно-малиновым и поместился бы в ладонях сармата; по мере поглощения заряда он растягивался во всех направлениях и постепенно светлел. Гедимин попытался представить, что при этом происходит с его костями, мышцами и прочей требухой и безнадёжно покачал головой. «Там очень не хватает Ассархаддона.»
«А где про радиофагов?» — он перечитал статью и недовольно сощурился. Заметка о «пожирателях урана» обнаружилась на сайте самого университета и выдала Гедимину табличку секретности. Он обиженно хмыкнул и ушёл в северянский поисковик. «Тёплый Север» не подвёл — минуту спустя сармат читал о том, как в Лос-Аламосе исследовали радиофагов, как живых, так и убитых Национальной гвардией при атаке на лабораторию Лоуренса. Отчёт о «битве под Лос-Аламосом» также был весьма занимателен — Гедимин в очередной раз пожалел об утраченной переписке с Гербертом Конаром. Физик отличился при обороне экспериментальных реакторов и с лучевыми ожогами попал в местный госпиталь, но к августу выписался и даже написал пару комментариев к отчёту. Гедимин, перечитав их, с задумчивой улыбкой вернулся к исследованиям радиофагов.
«Миграции на небольшие расстояния,» — сообщал исследователь, «возможно, в пределах одного месторождения радиоактивных минералов. Животные идеально приспособлены к жизни под землёй, в неком лабиринте узких ходов, с постоянно высокой влажностью, широким диапазоном температур и повышенным радиационным фоном. Перелёты на большие расстояния для них нехарактерны и стали возможными только из-за нарушений карантинного режима — животные проникали в межконтинентальные барки и не были отловлены. Если карантин будет нарушаться и далее, их растащат по всей Солнечной Системе. Эксперименты показали их выживаемость в очень широком диапазоне температур и малую привязанность к кислороду, — возможно, они станут первыми обитателями на спутниках Юпитера и Сатурна, если радиационный фон их устроит.»
Животное на фотографии притаилось в пучке труб охладительной системы одного из Лос-Аламосских реакторов. Практически расплющенное, втиснувшееся в узкие проёмы и поджаренное на горячих трубах, оно выглядело вполне довольным — и, по сообщениям, вытряхнуть его оттуда удалось только после пяти разрядов станнера. Гедимин сочувственно хмыкнул и сохранил фотографию на память.
— Подбираешь себе питомца? — насмешливо фыркнул Кенен. — Через годик-другой я об этом подумаю. Мианийцы собираются пересмотреть условия планетарного карантина — может, и эту живность разрешат к вывозу. Как только разберутся, как её стерилизовать.
Гедимин сердито покосился на него. «Питомца? Зачем мне животные? Я же не Ассархаддон…» — не додумав мысль до конца, он вспомнил Зелёных Пожирателей. «Хотя… может, они были бы мне полезны. Выявляли утечки, подъедали утёкшее… Жаль, они флоний не вырабатывают. Зато, вроде бы, хороши в бою… Поставить на охрану реактора — и пусть гоняют „макак“. Да, было бы неплохо…»
14 августа 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Завтра,» — думал Гедимин, и его сердце невольно сжималось, а от волнения по коже растекался жар. Он отхлебнул из фляги и запрокинул голову, разглядывая участок свода, выхваченный лучом фонаря из темноты.
Реакторный отсек был достроен, вспомогательный туннель — расширен до двух с половиной метров, десятки тонн извлечённой породы — переработаны на субстрат для кислородных станций. Одну станцию Кенен согласился выделить Гедимину — с условием, что она не будет соприкасаться с ирренцием, и что при необходимости сармат вернёт её на базу. С утра Кенен даже спустился в шахту, долго смотрел на пещеру, щурился и хмыкал — и ушёл, взяв с Гедимина обещание, что тот проверит экранирование реактора и не «насветит» на весь Кларк.
«Завтра,» — все мысли сармата свернулись в одно слово. Он думал о реакторе, висящем сейчас в пустоте посреди галактики Вендана — или, как он недавно
