Шрифт:
Закладка:
— Не уверен…
— Да очень просто. Мадемуазель, — Липсис изящно поклонился Наташе, — если я не дезинформирован, сотрудничала с ним. И всем было на это наплевать. Но когда она начала параллельно работать и на тебя — а ты их заинтересовал куда раньше…
— Понял. Ты прав. Не обязательно, но очень возможно, что и впрямь через меня. Твои вопросы?
— Какую змею ты пригрел у себя за пазухой?
— «Браунинг», девять миллиметров.
— Фу. Мне стыдно за тебя. На. Дарю на правах давнего друга.
Он извлек из-под столика, вокруг которого мы расселись, коробку, по величине напоминавшую шоколадный набор.
— К чаю? Он усмехнулся:
— Если ты распиваешь чаи с врагами…
Я открыл коробку. Там лежал новенький «узи», последняя, облегченная, модель.
— Ого! — сказал я. — Но ведь это все-таки Москва, не какие-нибудь джунгли…
— В джунглях мне приходилось бывать. После Москвы этих дней там хорошо лечить нервы полным покоем. Бери. Боюсь, что не пожалеешь.
Не оставалось ничего другого, как с благодарностью принять подарок.
— Тебе хоть приходилось держать его в руках — спросил он. — Если нужен инструктаж…
— Приходилось, — перебил его я.
— Чем еще я могу насытить твое любопытство. — спросил Липсис.
— Скажи: какой смысл — тебе, твоей фирме, твоей стране — вкладывать деньги в организацию, которая работает на усиление исламских позиций в этой стране?
— Смысл — великий.
— А поподробнее?
— Да ты и без меня это прекрасно понимаешь. Если Россия сможет ощутимо влиять на наших исламских соседей — это послужит укреплению мира в нашем традиционно беспокойном районе. Израиль, как всегда, заботится о своей безопасности. И ради нее приходится прибегать даже к нетривиальным приемам. Мы заинтересованы не в увеличении влияния ислама в России, но в усилении влияния России на исламский мир. Если для этого надо помочь мусульманам в вашей стране — что же, пожалуйста.
— Неужели помощь Штатов для вас более недостаточна?
— Штаты… Они, ты сам понимаешь, еще очень долго будут восприниматься исламским миром как нечто не только чуждое, но и враждебное. Они сильны — поэтому мусульманские страны с ними считаются; но любить их не будут никогда. А мировое согласие из-под палки никогда не бывает надежным. Но вот если возникнет равная сила, достаточно крепко связанная с исламом, — конечно, к такому лидеру будут прислушиваться и выполнять его советы с куда большей охотой. Вот так, в общих чертах, обстоит дело с нашей точки зрения. И вот почему я здесь.
— Ты сказал — в общих чертах. Но есть, наверное, и какие-то интересные частности?
— Без них никогда не обходится.
— Какой же частный вопрос ты должен решить здесь?
Он, казалось, поколебался; но решение выпало не в мою пользу.
— Об этом пока еще рано. Я ведь не забываю, что имею дело с журналистом.
А в моем деле преждевременная огласка совершенно не нужна. Читай газеты, — посоветовал он. — Только не сейчас, а этак через месяц после воцарения Искандера. Когда появятся первые плоды внешней политики, новой Российской империи.
— Еще один вопрос. Ты собираешься встретиться с Искандером до референдума?
— Надеюсь, что он удостоит меня такой чести.
— Ясно.
— Ну, я считаю, что моя пресс-конференция успешно завершена. Всем пора спать — даже мне. Вы можете, кстати, располагаться тут до утра без помех: за домом присматривают.
— «Шин Бет»?
— Тебе обязательно нужны названия? Излишнее любопытство вредно, молчание, как ты знаешь, ограда мудрости.
— Послушай, Изя. Если ты в самом деле заинтересован в сотрудничестве…
Он растянул рот до ушей в нахальной, как мне показалось, ухмылке.
— Мы давно уже сотрудничаем. Просто ты об этом не догадываешься, а вернее, тебя скверно информируют.
— Пусть так. Но если хочешь продолжения сотрудничества, то хоть ты не скупись на информацию.
— По-моему, я и так уже сказал тебе все, что можно, и даже то, чего нельзя.
— Тогда добавь самую малость.
Он поморщился:
— Ну чего тебе еще?
— Объясни: почему ты не пришел, когда я договорился о твоей встрече?
— Я был там, — сказал он не моргнув глазом. — И вовремя понял, какую встречу ты мне готовишь.
Люблю приходить заранее. Да и я не волк-одиночка, ня тоже страхуют.
Конечно, если бы вы меня и эадержали, то не более чем на полчаса. Но я не мог потратить и этих тридцати минут. Иначе ты сейчас выгдядел бы бледно. И девушка тоже.
— К сожалению, — сказал я, — настоящую встречу сейчас организовать я не в силах. Но передать что-то от тебя — могу.
— Кому?
— Акимову. Кому же?
Он подумал немного.
— Нет нужды. Я уже передал кому следовало.
— Не секрет — кому? А то ведь может и не дойти.
Он покачал головой:
— Из уст в уста — самому претенденту Искандеру.
То был удар ниже пояса.
— Ты… виделся с ним?
— Он доверяет нам больше, чем ты.
— Я ведь могу проверить…
— Ради Бога. — Он помолчал секунду. — Пожалуй, могу сдублировать и тебе. Речь идет о готовящемся покушении на претендента…
Ну, об этом-то я знал.
— Не на Искандера, — уточнил он. — На Алексея.
Бред. Меня бы поставили в известность. В Европе для меня гораздо меньше секретов, чем в России.
— Ты уверен? Мне это кажется маловероятным.
— Гарантирую стопроцентно.
— Не верю. Искандер слишком умен, чтобы…
— Он ни при чем. Это не его команда. Не ваша. Это работа тех, кто ставит на Алексея. Предотвратить в последнее мгновение, с шумом и треском — и обвинить вас. Ты, я вижу, все еще не понял, чем тут занимаюсь я.
Охраной. Но не Искандера — вас и так слишком много. Охраной Алексея. И не только потому, что покушение на него было бы на деле ударом по Александру. В первую очередь — потому, что Алексей нужен.
— Кому? Зачем? Для поддержания здоровой конкуренции?
Он покачал головой:
— Вот этого я сказать не могу. Потерпи. Да и мне пора.
Но я уже сообразил:
— Тбилисский вариант?
— Умный человек, — сказал Изя. — Все понимаешь. Грузию и Армению мусульмане не получат: они должны остаться такими, каковы есть. Ну, все, все, все. Уже в прихожей он повернулся: — Кстати. Отправляясь на съезд, захвати с собой мой подарок.
— Что-то у всех мрачноватые прогнозы на день открытия съезда. Ты, Филин…
— Очень компетентный человек, между прочим. Советую прислушаться. И вообще — будь осторожен. Шалом!
Он закрыл за собою дверь, и через минуту приглушенно загудел лифт. В комнате Наташа капризным голосом сказала:
— Ну, теперь
