- Доброе утро, - тихий шепот.

- Доброе, - переворачиваюсь на спину.

Сашка целует, садится на постель, берет с тумбочки телефон, пробежав глазами по экрану, проводит ладонью по моему оголенному бедру и уходит в ванную. За дверью начинает шуметь вода. Поднимаюсь, накинув на плечи халат, открываю окно, впуская в комнату свежий воздух.

Приняв душ после Сашки, спускаюсь в столовую, перед этим закрутив еще немного влажные от воды волосы в пучок и надев свободные льняные бежевые брюки и такую же нежно-розовую рубашку.

Доронин уже сидит за столом, пьет кофе. Заметив меня - улыбается, откладывает планшет.

- Марин, я уезжаю минут через пятнадцать. Ты останешься или…

- Отвезешь меня домой?

Доронин кивает, но я замечаю, как меняется его настроение.

- Саш, я понимаю, что нужно поговорить обо всем, но давай немного позже. Все складывается хорошо, и я пока не хочу ничего ломать.

- Ладно. Кстати, вчера пришел ответ из Германии, они готовы принять Богдана. Ему нужно восстанавливаться, поговори с ним. Да и уехать после всего будет неплохой идеей.

- Думаешь?

- Уверен.

- Хорошо.

Сашка поднимается из-за стола, стискивает мои плечи и целует в макушку.

Через неделю мы остаемся вдвоем. Дети разъезжаются по странам, и, к моему удивлению, сын сразу согласился на наше предложение о Германии. Это радует, но в душе поселяется тоска. Она всегда живет в сердце, когда он далеко.

Доронин

- Просто отлично, - Миронов в очередной раз кивает, пробегает глазами по бумагам и с довольной улыбкой откидывает их в сторону, - ты сделал больше, чем я мог просить.

- Всегда пожалуйста, - прохожусь глазами по габаритному кабинету, закинув ногу на ногу.

- Значит, ты все-таки решил уйти с поста?

- Решил.

- Жаль. Правда, очень и очень жаль.

- Я уже с ним встречался, он дал согласие.

Мальцев обводит пальцами свой рот, замыкая их на подбородке.

- Понял.

- Геннадий Сергеевич, у меня к тебе будет одна просьба.

- Слушаю.

- В связи с новыми обстоятельствами мне бы хотелось максимальной конфиденциальности данных.

- Сложно, но это вполне возможно. Я сегодня же заряжу людей.

- Спасибо. Хорошего дня, если что-то понадобится, обращайтесь.

Из кабинета выхожу с облегчением. Давно хотел это сделать, уйти. Все, что происходит в этих стенах, делает тебя слишком зависимым. Все, что мне было необходимо, я уже получил. Теперь пора двигаться дальше.

К себе заглядываю ненадолго. Паша уже давно перевез все нужные бумаги. Кабинет пуст. Скорее, мой приход сюда что-то вроде прощания. Когда ты переворачиваешь страницу старой жизни, меняя ее на новую.

В шесть приезжаю в ресторан. Марины еще нет. Сажусь за стол в VIP-зале, где он является одним-единственным. Мариша появляется почти сразу. Красивая, в деловом, женственном насыщенно-синем брючном костюме. Садится напротив, улыбается.

- Ты не опоздал.

- Да, я сегодня приехал вовремя.

- Это радует. Что за повод?

- А нам нужен повод?

- Ну в последнее время был нужен.

- И я хочу попросить у тебя за это прощения. Я был не прав. Все это время я был не прав.

Лежащий на столе телефон прерывает нашу беседу своим шумом. Марина косится на мой мобильный, поджимает губы. Ответив на вызов, выслушиваю беглый доклад Паши и скидываю звонок. Всеми фибрами души чувствую Маринино напряжение, прекрасно понимая, с чем оно связано, она уверена, что сейчас я встану и уйду.

- Работа? – выдавливает улыбку.

- Нет. Может, вина?

- Да, давай, - кивает, робко улыбаясь, настороженно так.

- Как твои дела? Как в лицее?

- Ты знаешь, я уже давно думаю о том, что… хочу перевестись в обычную школу. Дети богатых родителей - это целое испытание.

- Зачем переводиться? Не проще уволиться?

- Не проще, - выпускает иголки, - не проще, Саша.

- Хорошо, -пожимаю плечами, - ты знаешь, я тоже много думал… Марин, давай жить вместе. Выберем квартиру, где-нибудь недалеко от центра и моего нового офиса…

- Офиса? Я что-то пропустила? С каких пор ты работаешь в офисе?

- Ну вот с сегодня примерно.

- Ты ушел с поста?

- Да, выбил себе отставку. У меня и без него слишком много дел. Бизнес все эти годы разрастался, пора собирать урожай.

- Ты серьезно?

- Более чем.

Откидываюсь на спинку стула, понимая то, насколько я ранее заигрался. А ведь когда-то я хотел вернуться на гражданку, устроиться на работу, жениться. Поднимаю взгляд на Марину, она сжимает в пальцах тонкую, высокую ножку бокала, а по ее щеке медленно скатывается слеза. Встрепенувшись, Маринка неловким жестом смахивает влагу, запивая этот момент вином.

- Мне кроме тебя никто и никогда был не нужен, - продолжаю после затянувшейся паузы, - я не умею красиво говорить, поступать тоже… Я никогда не хотел делать тебе больно, не хотел рушить все то, что у тебя было. Ты очень сильная, Марина, настоящая. Добрая. Я никогда не встречал подобных тебе людей. И я абсолютно не хочу тебя потерять.‌ ‌

Вся эта ситуация с Данилом, аварией, тем, что Марина не отворачивалась от меня все эти годы, хотя могла, дала понять слишком многое. То, насколько эгоистичным и циничным я был по отношению к самым близким мне людям. Сыну, любимой женщине… понимание приходит к нам слишком поздно, иногда настолько поздно, что что-либо изменить уже невозможно.

Но я должен хотя бы попытаться исправить все то, что натворил за долгие и долгие годы.

- …но если ты хочешь уйти, - продолжаю свой монолог, - если ты устала, я пойму. Ты имеешь на это полное право.

- Я устала, - улыбается и пристально смотрит на меня влажными глазами, - я правда очень и очень устала. Иногда так сложно… сидишь, а после ловишь себя на мысли, а что бы было, поступи я тогда-то и тогда-то иначе. Как сложилась бы жизнь? Сначала такая маленькая радость, росток, а потом буря - и все. Вновь больно, страшно. Столько времени прошло, а я до сих пор тут, сижу напротив тебя. Ты до сих пор есть в моей жизни. Мы нужны друг другу. Ты мне нужен.

- Марина… я…

- Я верю, что в тебе до сих пор живет что-то светлое. В этом моя главная ошибка, я до последнего верю в людей. 

Мариша поднимается из-за стола, выпрямляет спину, делает несколько шагов в мою сторону, замирает. Делаю то же самое, останавливаясь от нее в паре сантиметров. Аккуратно дотрагиваюсь до ее лица, касаюсь губ и, вытянув руки, прижимаю ее к себе, крепко стискивая в объятиях.