Шрифт:
Закладка:
Договорить я ей не дал. Каюсь, мне хотелось, чтобы она выбрала именно второй вариант. И вовсе не потому что мне нравится таскать на себе брыкающихся девиц. Послушная Наташа – вовсе не тот случай, который меня заводит.
– Ты идиот, что ли?! Это уже не смешно! Пусти меня.
– Когда подойдем к машине – обязательно.
***
Я никогда не отличалась послушным поведением, но и демонстративным аналогично. Меня всегда раздражали истерички, привлекающие к себе внимание. И вот сейчас я понимаю, что еще немного и я стану такой. Не знаю, как мне хватило сил не завопить во все горло, когда мы оказались на улице. Сжала от злости кулаки, впивая ногти в
кожу.
Расслабила руки только тогда, когда почувствовала под ногами снег.
– Садись, Наталь Санна. Ошметками твоей девственности клянусь, что сегодняшний и последующие вечера тебе понравятся.
Не дожидаясь, пока я соизволю сесть, Архангельский подталкивает меня на сиденье. И я впервые не знаю, что говорить и как себя вести, чтобы не выдать свою обиду с головой. Чувствую себя какой-то слабачкой от того, что меня штормит.
На душе полный раздрай. Хочется выть от собственной беспомощности и от того, как на меня влияет эта неприлично обаятельная сволочь. И этот чертов запах его парфюма! В подъезде было еще не так заметно, здесь же, в замкнутом пространстве, все просто кричит о присутствии этого мужчины.
Правда, сейчас помимо его запаха, мне еще чудится аромат… шавермы. Капец, а это уже обонятельные галлюцинации на фоне семичасового голода.
– Чем занималась в свободное время? – ждала тебя, болван. Еще бы о погоде спросил.
– В церковь ходила. Свечки ставила.
– За упокой моей души? – насмешливо бросает Архангельский. Перевожу на него взгляд и в этот момент понимаю, что все. Это конец. Точнее оно самое. Тотальное, идиотское, неподдающееся логике чувство влюбленности. Кажется, еще чуть-чуть и я зареву от собственной беспомощности. Еще несколько часов назад все, о чем я думала и мечтала – как забью в его тело тысячи гвоздей, когда наконец-то увижу эту самодовольную морду. Сейчас же смотрю на его полуулыбку и понимаю – к черту гвозди, хочу, чтобы поцеловал. Хоть разочек.
М-да… еще вопрос кому в психушку надо.
– Я был не прав, извини, – неожиданно произносит Слава. – Не подумал, как мое поведение может выглядеть с твоей стороны, да и в принципе не привык кому-то звонить и отчитываться. Я реально был занят все эти дни и когда скинул твой звонок. До меня дошло как это все выглядит только час назад, когда подъехал тебя забирать. Не обижайся. Тупанул. У меня не было цели ни игнорировать тебя, ни мариновать. И взрослые дядьки иногда тупят. Грешен.
Ну какой же феерический обнагленец. Взял объяснился и извинился. Да что за мужик такой?!
– Забыл, я же обещал тебе гастрономический оргазм, – Архангельский протягивает руку на заднее сиденье, а затем кладет пакет мне на ноги.
И все-таки не галлюцинации. В пакете оказалось две шавермы. Ну все, это контрольный в голову.
– Да что сейчас-то не так? Сама же говорила, что любишь ее, – он еще и слушает, что ему говорят. Шикарно.
– Все так, мне просто стринги в задницу впились. Не очень комфортно, – вполне серьезно произношу я, ерзая на сиденье. Трусы и правда жуть какие неудобные, но еда однозначно подсластит мои вынужденные мучения.
Не припомню, когда ела такую вкусную шаверму. Кажется, от удовольствия у меня потекли сопли. Да и пофиг. Как ни странно, при Архангельском быть собой не стыдно.
– Стринги? А не ты ли говорила, что не носишь их? Для кого ты вообще так вырядилась в такой мороз? – ну наконец-то. А про Сашу, когда спросишь, не любитель решать конфликты кулаками?
– Пришлось надеть и потрахаться с режиссером, чтобы получить роль в еще одной рекламе. Чего ни сделаешь, чтобы засветиться на экране, – невозмутимо произношу я, откусывая очередной кусок шавермы. Да, нарываюсь. И да, намеренно. Потому что мне не нравится такой спокойный, вдобавок признающий свою вину Архангельский.
Если он вдруг решит пересмотреть камеры, то точно увидит, что я оставалась дольше положенного, делая вид, что выдраиваю его хоромы. По факту, я просто ждала, пока он соизволит приехать. Показывать ему свою заинтересованность в нем на данном этапе – это конкретное фиаско.
«А говорить, что трахалась с режиссером нормально?» – шепчет голос разума. Дебилка. Мельком взглянула на Архангельского. Про «трахаться с режиссером» он мне, ясное дело, не поверил, как и не воспринял Сашу как моего ухажера. Никаких тебе мордобоев и скандалов. Не на того напала, Наталь Санна.
– Я пошутила. Это одежда для рекламы. А стринги для того, чтобы не было видно очертания трусов на платье. Мужик, который там главный, скорее всего, принял мою радость об окончании съемки, за влюбленность в сей наряд. Пристал как банный лист, мол оставляй шмотки себе. Типа сделай приятно другим и себе. Ну не отказываться же, – Архангельский как-то странно на меня взглянул, чуть нахмурив брови. То ли не поверил, то ли усомнился. – Ну что? Я не вру. Подожди, а как ты узнал, где у меня съемки и когда меня забирать?
– Ты блондинку-то не включай. Тебя в первый день кто из моего дома отвозил на съемки?
– Твой водитель. Ясно. А куда мы едем?
– В райский уголок. Далеко и надолго. Ну а если быть точнее – на три дня, не включая сегодняшний вечер.
– Ты обалдел? Мы так не договаривались. Да и я вещи не взяла.
– Ну я же тебе предлагал два пути разрешения нашей ситуации. Ты выбрала второй. Кстати, я только сейчас понял, что у меня что-то в спине хрустнуло, пока я нес тебя. Ты мне массаж должна.
– Бегу и падаю. Слушай, это несерьезно, ну реально. У меня вообще-то дела.
– Какие? Шастать в проблядушном наряде по улице и садиться в машину к мужикам? – ну наконец-то!
– К мужику. Причем хорошо знакомому прекрасному мужику. Я давно знаю Сашу, он классн…
– Не старайся, – резко прерывает меня, не дав договорить.
– Что?
– Вызвать во мне ревность, – ухмыльнувшись произносит Слава. И опять эта его долбаная улыбка, из-за которой у меня вся живность слетается в животе. Бабочки нервно курят в стороне.
– И не думала. Я такой банальщиной
