В небольшой комнате с двумя окнами недалеко от двери в раскладном кресле лежала Дороти и смотрела телевизор, рядом с ней стоял небольшой стол с красивой зеленой стеклянной лампой, с другой стороны старое кожаное кресло — кровать, тут же был небольшой столик, под которым пряталось несколько картонных коробок.

Увидев Аниту, женщина оживилась и полностью убрала звук телевизора.

— Проходи, проходи, садись в кресло, это будет твое место.

Анита улыбнулась и села.

— Как тебя зовут, Анита, да?

— Да.

— Ты замужем?

— Нет.

— А я везучая, меня Бог любит, у меня был хороший муж, он умер 10 лет назад, царство ему небесное. Я два раза была замужем, с первым мужем прожила двадцать пять лет, была нищенка и ненавидела Рождество, потому что не было денег на подарки. Я убирала дома, зарплаты мужа ни на что не хватало, его вообще ничего не интересовало, кроме секса. Фу, какая гадость этот секс, меня начинает тошнить, когда думаю об этом. Представляешь, какая гадость, чтобы какой — то мужчина занимался с тобой сексом. Зато повезло мне со вторым мужем, его секс вообще не интересовал, мне было 68 лет, а ему 72 года, когда мы поженились. Он четырнадцать раз брал меня на морские круизы, показал много стран, построил для меня этот дом и всегда говорил: «Родная, я хочу, чтобы у тебя было все». Он оставил мне много денег, иначе я не смогла бы нанять тебя, у меня пенсия всего шестьдесят восемь долларов. Царство ему небесное, сам Бог мне его послал. Ты мне сразу понравилась, с первой минуты, как увидела твое лицо. Недавно один агент привез мне несколько женщин, но они мне не понравились, они были слишком похожи на иностранок, а твое лицо очень даже симпатично.

— Спасибо вам, — сказала Анита и улыбнулась.

— У меня была сестра — близнец, она умерла год назад, мне очень ее не хватает, а у тебя есть сестры?

— Да, есть, одна из них в Южной Каролине.

— Тебе надо найти хорошего мужа, ты красивая, легко найдешь мужчину.

Анита улыбнулась.

— Да — да, ты можешь мне верить, я знаю, о чем говорю. Ты видела картины, которые висят в моей комнате и гостиной? Одни из них нарисовал мой второй муж, другие я.

— Они очень красивые, они мне понравились.

— Во вторник пойдем в клуб, познакомишься со всеми, они тебе понравятся, мы там играем в карты, я еще и пою.

— Здорово, вы поете, рисуете.

— В молодости я всегда пела и танцевала, потому найти мужа никогда не было проблемой.

Анита слушала ее внимательно, смотрела в ее большие голубые глаза. С первых минут, как села рядом с ней, женщина понравилась ей, от нее исходило тепло, покой.

Аните казалось, будто давно ее знает, состоит с ней в родстве и с этих первых минут отнеслась к ней как к родному человеку.

— А что вы любите покушать? — спросила Анита.

— Все, кроме курицы, ненавижу курицу, и знаешь почему? У моей матери было четыреста кур, мы все время ели курицу, поэтому ненавижу курицу. У меня нет своих зубов, только вставные, поэтому люблю, когда еда очень мягкая, еще люблю шоколад, вот эти маленькие, знаешь такие, да? Один раз в неделю соседка берет меня в магазин, покупаю себе эти конфеты, на следующей неделе ты тоже поедешь со мной. Ты иди на кухню, в холодильнике много продуктов, приготовь что — нибудь поесть, но так, чтобы оно было мягким.

Анита пошла на кухню, достала из холодильника продукты и принялась готовить.

— Дороти! Попробуйте, что я приготовила, — позвала она и подала Дороти бордовый поднос с большой круглой тарелкой. Старушка заняла сидячее положение, Анита положила поднос ей на колени.

— А что это? — спросила она.

— Обжаренный фарш с луком, помидорами и мелкими макаронами, он мягкий, его не надо долго жевать, — сказала Анита и вышла.

Она открыла дверь рядом со спальней комнатой и спустилась по узкой длинной лестнице, которая вела на нижний этаж. В полупустой комнате были свалены разные коробки, матерчатые стулья, длинные веники, старые вещи, рядом была другая комната, из — под металлической серой двери проникал дневной свет.

Анита взяла один из веников и зеленый матерчатый складной стул и поднялась наверх. Почистила балкон от снега, раскрыла стул и поставила его в угол напротив старого дерева, веник положила перед широкой дверью. Один из высоких стульев на кухне поставила возле стены, так, чтобы его не было видно, и пошла к Дороти.

— Ну как, понравилась вам еда? — спросила она с улыбкой.

— Очень понравилась, я все съела, вот пустая тарелка.

— Я рада, что вам понравилось, — ответила Анита, забирая поднос.

Дороти нажала на пульт, передняя часть кресла поднялась, она заняла лежачее положение и взяла телефон с маленького стола.

— У меня такая хорошая помощница, ты не поверишь, она такую вкусную еду приготовила, во вторник ее увидишь.

Анита улыбнулась, ей было приятно слышать слова Дороти, она взяла кусок хлеба и села возле двери. Как только откусила хлеб, ее глаза встретились с грустными глазами белки на снежной ветке.

«Бедная, наверное, голодная», — подумала она, приоткрыла дверь и бросила половину хлеба на балкон.

Белка тут же спрыгнула с ветки, невольно стряхнув снег, схватила хлеб, вскочила на перила, встала на задние лапки, передними зажала кусок хлеба и стала быстро есть.

Анита пришла в восторг, она еще никогда не видела с такого близкого расстояния, как белка ест.

Съев кусок хлеба, белка посмотрела на Аниту печальным умоляющим взглядом. Анита принесла еще один кусок и бросила его белке, та подбежала, схватила хлеб и быстро побежала вниз по лестнице.

Анита смотрела ей вслед с восхищением, пока та не скрылась.

В девять тридцать Дороти выключила телевизор.

— Пора спать, — объявила она, медленно встала, взяла ходунок и вышла из комнаты.

Анита сняла с нее толстую кофту и теплые штаны, надела фланелевую пижаму, подняла ей ноги на кровать, накрыла толстым одеялом и выключила свет.

— Спокойной ночи, — пожелали они друг другу.

Как только Анита вышла из комнаты, Дороти включила телевизор на всю громкость. Анита вздрогнула от неожиданности, поднялась к себе на этаж, легла и отвернулась к стене.

Не прошло и пары минут, как кто — то или что — то надавило на нее со всей силой. Анита испугалась и в ужасе оттолкнула от себя тяжесть, прижавшую ее к постели. И вдруг с еще большим страхом подумала,